Загатье, после Битвы за Полоцк, несколько часов после прибытия на двор Прохора
ー Олена! Смотри, чего получается.
Данька не выглядел отдохнувшим: доспех простреленный всё ещё на теле, взлохмаченные волосы наскоро и косо перехвачены меркой-тесёмкой, а в малоподвижном, то и дело застывающем на очередной невидимой мысли взгляде лихорадочный блеск мечется. Хотя бы умылся, но руки всё равно в чернильных кляксах.
ー Вот такая кон-струк-ция. Это вот плечо с предплечьем, хм, да не смотри, что кривенько, дальше-больше и дальше-лучше!
Нелегко было понять, что речь идёт о замене Марининой "змеиной" конечности, коя в схватке с Трояном утеряна была. Данька особо подсказок не давал, то сюда на чертеже пальцем тыкал, то тут, то там черты многозначительные проводил да больше тараторил о своём-техническом и при том в глаза не смотрел, отгородившись от девушки дорогой льняной бумагой как стеной крепостной. Вроде и пригласил, и вместе по ней шагают, да странная то стена, по краям пусто-жёлто-бело: гуляй не хочу, но чернильные зубцы-простенки по середке мешают, делят, вдвоём не пройтись.
ー Мы с тобой ещё жизнь-то вдохнём! Ну, ты вдохнёшь, тебе оно по бабской части сподручней будет. Я потом для боя руку приспособлю, а пока вот кости придумал, но они по сути как горшок, горшок между плечом и локтём, и между локтём и кистью, один такой длинный горшок, понимаешь? Внутри чернозём, понажористей да поплодороднее. С тебя корни, а я перегноя нагребу, только вот с запахом чего делать пока не придумал. Может и без перегноя обойдётся. А с тебя корни! Нужно найти-вырасти такие, чтоб гибкими были и крепкими, но росли медленно, а то придётся Марине то и дело ветки из щелей стричь. Надо чтобы корни её жилами стали, я читал, возможно такое. Там, правда, колдуны заморские через висок вдоль по шее да спине корень проращивали, указания разума же от головы и хребта идут, ну и вот. Ты же знахарка, кудесница, попробуй жизнь с жизнью подружить, должно получится! Тогда вот как Марина приноровится, так сможет этим своим "горшком" двигать как захочет, а он ей и оружием станет, и бронёй, уж я всякого понавешаю. Железный же, есть у меня мысль к Пушке большой сходить, ну не могли же они такую махину просто на волах весь путь тащить! Явно хитрый там сплав, не такой тяжелый, каким со стороны кажется. Да и на пепелище сходить... сразу надо было, конечно. Тебя послушал.
Он замолчал наконец, осунувшись, устало отвалившись от стола с чертежом и прислонившись спиной к стене. Как назад в битву вернулся и тут же опомнился: какая битва, кончилось всё! Вернулось во взгляд подмастерья понимание привычное, даже дышать он наконец по-человечески начал, а не поспешными укусами-полухрипами, между речами своими бесконечными.