За порогом собора матушка Мирослава остановилась, как вкопанная. Губы ее приоткрылись несколько раз беззвучно, словно она была рыбой, вытащенной из воды. Мысли мучительно ворочались в голове, вызывая только боль, но не давая ответов, не позволяя достигнуть понимания. Вот Шепот, устроивший бойню, надругавшийся над святая святых. Вот герои, бьют этого Шепота. Вот Осьмуша, выхватывает топор у своего приемного отца-кощеевца. Вот он кричит, чтобы все остановились. Говорить собрался. А чего говорить? Что тут можно сказать?!?!
Руки игуменьи затряслись и сами начали подниматься вверх, словно бы против ее воли. Еще секунда и с потолка на голову Шепота сорвется молния. И Мирослава была уверенна, что ей даже не надо знать, какой из многочисленных Шепотов настоящий - Господь найдет цель. За ТАКОЕ злодеяние Господь сам сойдет с небес и сотрет в порошок хладнокровного убийцу. А иначе как?...зачем?...почему?
Руки матушки остановились на уровне ее глаз. Она посмотрела на свои ладони удивленно и немного отрешенно.
- Где же ты, Господи Иисусе Христе? Боженька, миленький? - прошептала тонким голосом, словно заблудший ребенок. Прошептала и руки опустила. Видать, всему свое время. Видать не молнии сейчас нужны. Может, другое чудо? Нужно, очень нужно чудо. "Слышишь, Господи, миленький? Дай нам чудо!"
Соловей кровью истекает. Остальные тоже... Ринулась Мирослава вперед, спотыкаясь, чтобы успеть сделать хоть что-то, покуда Осьмуша будет слово держать.