Когда сова расправила широченные свои, почти в три аршина размахом, крылья и поднялась чуть в воздух, тут же присев обратно на стол в кузне, Данька и сам едва не подпрыгнул от восторга.
Именно с этого филина-пугача зародилась в задумавшем побег подмастерье мысль уйти из мастерской не с пустыми руками. Не после стольких часов, проведённых за созданием летучего чучела, бросать его пылится в чулане, отправляясь в далёкое странствие! Тогда Данька совсем не чувствовал себя вором, набивая короб диковинками своего мастера, а потом... потом поход за Солнцем и становление героем всё списали.
Нет уж, хоть и кольнуло воспоминание о содеянном Даньку в сердце, но затмить радость творения не смогло. Что с того, что он опустошил запасы кладовой Казимира Завидовича, если тот к большинству из этих вещей всё равно охладел уже давно? С совой этой ведь так же было. Сперва чуть ли не вместе над ней работали, Данька наблюдал и инструменты подавал, а учитель в чучело высушенное да разрезанное знай себе шарниры да каркасные палки вставлял и приговаривал: "знать будешь, как спать мне мешать, ухалка глупая!", и поди пойми, взаправду ли из-за одного только уханья далёкого Казимир филина того изловил да прикончил, то ли исподволь подмастерью своему внушал, что с ним лучше не баловать, раз уж даже такую гордую и красивую птицу лесную строгий учитель не пожалел...
Напичкали они её поначалу железом знатно, тяжелей коромысла о двух вёдрах стала ー то учитель увлёкся, конечно. А как понял, что такая она не то что летать, и с крыши дома-то плавно спуститься не может, так плюнул и приказал в чулан убрать, даже чинить не стал в лепёшку разбившееся. У Казимира Завидовича мысль живая, подолгу на месте не стоит, всё дальше течёт-пробивается, а Даньке дело недоделанное долго ещё зудом в руках и голове отдавалось. Насилу выпросил разрешения самому пугача лесного починить. Там-то и понеслось! Захватила Даньку работа новая, каждую минутку свободного времени уделять ей стал. Какие-то шестерёнки он на лёгкие деревянные заменил, а вместо сухожилий шнурки да хворост к пружинам да колёсикам присоединил. Крылья искусственно бычьим пузырём увеличил, новыми перьями сверху прикрыв, стежок к стежку, ниточка к ниточке ー сразу по-другому стала сова воздух загребать да на ветру держаться!
Согрелось сердце Даньки от по-иному бытие его былое осветившей памяти. Пускай как вор и беглец ушёл он из мастерской, но проработал-то он там честно и усердно!
Жаль, что Казимир Завидович не оценил тогда успехов промежуточных, погнал Даньку на другое дело, а вот видел бы сейчас, ух...
Ничего, подумалось Даньке, рано бахвалиться да величину из себя воображать. Вот когда взлетит пороховой склад вражий на воздух, вот тогда можно будет.
И всё же кузнецу княжескому подмигнул подмастерье заговорщически, не удержался.
***
Своих Данька на стене нашёл ー статного и рослого княжича, игуменью в заметной светлой одежде да лихого разбойника издалека видать было.
ー Готово! ー пришлось перерыв сделать да отдышаться, а то и ружьё тяжёлое по ступеням крутым волочь, и за блюдцем да яйцом совиным, по блюдцу катающимся, следить одновременно тяжко было. ー Не пужайтеся только.
Тут-то филин-пугач на зубцы и присел, из-под облаков мрачных камнем упав, но у самой стены взмахом крыльев остановившись вовремя. У героев от резкого порыва ветра даже волосы всколыхнулись.
ー Во-от, и снаряд пороховой при ней, и огниво самозарядное! Осталось только узнать, где кощеевцы склад свой устроили... матушка Мирослава, пособишь опять? А я туда совушку наведу, аки гнев Афины, богини греков. Наш-то поди простым огнём не карает, всё больше молниями, да, матушка?
Что и говорить, настроение у Даньки было боевое, а ведь даже умыться не успел ー к своей и Олениной крови на кожаном доспехе добавились масляные пятна и неизбежная при работе в кузне грязь.
ー Только вот думаю, не собьют ли в полёте... или не падёт ли на неё смок коршуном. Княжич Василий, ты поди получше меня-то из ружья стреляешь, я и на охоте-то настоящей никогда не был, да и вымотался весь, кровью едва не изошёл, теперь руки гудят, в глазах рябит что-то... Может, ты пока ружьё возьмёшь? Я всё равно за него схватиться не успею, появись вдруг дракон в небе, мне вот с блюдцем волшебным возиться надо, чтобы совой править.
С этими словами Данька, вновь сбивший дыхание путаными объяснениями своей задумки, Василию ружьё Гримма и протянул ー скрипнул приклад о камень стены.
ー Осторожней только, оно уже смерть-пулей заряжено.