Василий, Данька, Мирослава, Фока, Маринка
Злата не могла обнять княжича в ответ, так как ее все еще держали двое гридней с ничего не выражавшими лицами. Отвечать ему, как и Маринке, ей тоже было нечего – она только бросила короткий взгляд на них, и снова опустила голову.
В обсуждение военных планов включился и Соловей.
- Малой верно говорит, если у него чучело есть летучее, то грех не воспользоваться. А то эти пушки нам здорово досадят. Особенно та, большая. Один раз по детинцу бахнет, и Смоку уже делать будет нечего.
- Не бахнет. – Пожал плечами Прошин. – Ядро больно тяжелое, не долетит. А если они захотят пороху поболе положить, так эту пушку и разорвать может от выстрела. Ближе ее подвести тоже не выйдет – мои люди взорвали единственный мост через реку, и затопили все корабли у причалов. Я думаю, пушками они воспользуются, когда переправляться начнут, чтоб берег для себя расчистить. А большой – стену разобьют. – А потом воевода обратился к князю, кивая на Чернавку. – Женщина права, князь. Охранять двух сразу большими силами будет проще, чем разводить в разные концы и рассеивать стражу.
- Только вот и им будет легче. Все яйца в одной корзине. - Ответил Павел, поежившись. – Черт с ним. Тогда я буду с ними обеими. Прослежу, что эта ничего не выкинула, и заодно сам встречу этого Трояна. По этому их договору нечистому я один должен жив остаться. Значит, на меня они не полезут, а уж я им спуску не дам. Что в городе, Прошин? Что люди?
- Выводим тех, кто на ногах еще ходить может. – Отвечал воевода. – Их не так много. Некоторые уходить не хотят, в строй просятся. Мы принимаем, вооружаем как можем. Раненые все при Спасо-Евфросиньевском Монастыре. Монахини их выхаживают, утешают как могут.
- Ясно. Ну вот вам и план, герои. – Похоже, главным образом Павел обращался к Рощину. – Всего-то и надо не дать убить двух женщин, и продержатья, пока этот ваш Кощеевич соизволит продрать глаза и дать своим отворот. Сын Кощея, с ума сойти… - Новоявленный князь покачал головой, положив ладонь на лоб. – Голова кругом.
- А мне-то каково. – Поддакнул Соловей. – Я вообще в это все полез, чтоб этого Кощеича добить с прошлого раза, а тут такой расклад вдруг. Э, князь, ну ты там так и будешь стоять страдальца изображать, или уже подойдешь к невестушке своей? Что-то она не просыпается! А мне ее и по щекам побить страшно, вдруг и меня твои молодцы скрутят.
Павел тут же поспешил к Забаве вместе с Мирославой, и общими усилиями бедная невеста все-таки пришла в себя. Но все еще была слаба, и сразу же пожаловалась.
- Ох… Живот болит…
Соловей бережно передал Павлу на руки его невесту, и пока князь поддерживал Забаву, матушка возложила руки на ее округлый живот, снимая боль и возвращая ребенку в утробе женщины спокойствие. Забава задышала ровнее, на ее лицо вернулся румянец. А Мирослава ощутила себя совсем выжатой и обессиленной.
- С... Спасибо, матушка. - Прошелестела Забава, и поежилась, чувствуя на себе руки Павла. - Отпусти, Павел. Я уже в порядке.
Тан-Батыр
Прохор безмолвно кивнул. Захар же, кивком позвав Батыра вслед за собой, аккуратно выбрался из зарослей, ступив в жидкую болотную грязь и высокую мокрую траву. Прощупывая палкой путь, Захар шел по наиболее твердому участку, опасливо косясь на черепа, и высматривая следы.
- Придумали тоже. Следы. В этой грязюке. – Старый охотник шмыгнул своим красным, рыхлым носом. – Хотя вон, гляди-ка, примяли заросли.
И действительно, кое-где в сплошной стене травы и камыша были видимые бреши, а сами растения были придавлены к земле, смяты и поломаны тяжелыми коваными сапогами. Судя по тому, как их уложили, через них шли вглубь болота, как раз к развалинам того замка. Протоптанных троп в обратную сторону видно не было. Впрочем, кощеевцы могли вернуться тем же путем.
- Если на болоте и остались какие-то кощеевцы, то они вон там. – Палец Захара вытянулся в направлении развалин. – Тут и спрятаться-то особо негде, только ничком в траве лежать или в окрестном лесу засаду оставить. Пошли потихоньку.
Рисковый охотник выбрал собственный путь, не став пользоваться уже проторенными тропами. Каким-то образом он находил брод в зеленой, мутной воде, заросшей ряской.Захару удалось обойти практически все подозрительные черепа, прежде чем он вместе с Батыром ступил на твердую землю островка, на котором потихоньку исчезали из истории древние руины. С такого расстояния стало слышно… Сопение?
Да, сопение. Громкое, сонное сопение, которое шло откуда-то из руин, за аркой рухнувших ворот. Судя по эху – из-под земли, из сохранившихся подземелий. Однако по подворью тоже были разбросаны странные черепа, и они же были расставлены на высоких, тонких шестах там и тут. Связка этих черепов была подвешена под аркой давно упавших ворот. Всего их было больше двадцати штук.
- Ну что, вояка степной. – Шепотом обратился к Батыру Захар. – Дальше сами идем, или подзовем своих?