Данька выронил пороховницу, засыпав черным порошком пороховую полку ружья и вообще весь кремнёвый замок, а следом и пол под собой.
Всеслав не мог умереть, он же и так мёртв! Одна душа под доспехом и мороженой плотью, зато какая! Что мог спалить огнедышащий змей, чтобы не осталось и самой души? Разве что сам грех, что её удерживал...
Рука сжалась в кулак, губы – в тонкую линию. Данька опустил голову и скрипнул зубами. Новость пробудила его, открыв в душе новую дверцу для злости.
Щёлкнул взводимый курок, блеснули на прикладе метки Гримма, и Данька подумал, что обязательно выцарапает новые – за уже побежденную демоницу-Дерезу и за дракона-смока, что не должен пережить эту битву.