Скрыты под веками бездонные светлые глаза, что первым взглядом своим Даньку в дрожь бросили. Поцелуй при помощи с дыханием совершенно не ощущается таковым. Задышала Олена, хрипоты убавилось ー и на том слава Богу. А сердце словно само навстречу засевшей в груди пули стремится... Невыносимо всё это.
Данька хотел ещё раз волосы Оленины разгладить, но в глазах снова потемнело как только от лица её отстранился. Болит всё, голова гудит, про нос уж и не вспоминается. Не забыть бы пистоль забрать!
Олену поднимали и несли к лестнице наверх как в тумане каком-то. Злата вела, что-то выговаривая Даньке по пути, а он едва ноги переставлял и всё понять никак не мог, чем всё же бесценная Оленина жизнь ценней серых жизней безымянных по незнакомству полочан. Олену Злата знает и любит (сложно её не любить, конечно), а полочане ей как мушки назойливые, получается? Их можно на смерть и нищету в скитаниях обречь, коли жажда мести того требует, а Олену спасти нужно, ей же за Солнцем ещё идти, да и просто сердцу мила. Выходит, одна геройская жизнь целого города стоит? Несправедливо! Не захотела бы и сама Олена такого обмена, если бы узнала, что за грузики цыганка для весов в планировании мести своей использует.
Пропустил в лихорадочной борьбе с болью Данька момент, когда вдруг снова у комнаты охотничьей оказались. То-то же лестница из сокровищницы подвальной ну просто бесконечной показалась! А Злата просто лично поучаствовать в своей истории захотела. И вовремя же!
Пал князь Ростислав, пал и богатырь Катигорошек, Фока с Мирославой оба израненные лежат, но игуменья хотя бы с целительством спешит. Чудовищный Троян, сын самого Велеса, ещё более чудовищный младенец, это в него змея та превратилась что ли...
Едва успел Данька Олену подхватить и осторожно на пол уложить, под затылком голову её поддерживая. Злата как знала, что не остановит никто. Неужели правда убьёт Забаву?! За пистоль было схватился Данька, хотя бы предупредительным выстрелом цыганку напугать, да куда там, подобрать подобрал, а зарядить-то не успел! Где ружьё?!
Скосившись на миг в сторону второго оружия, Данька вернул взгляд на переменившуюся в лице цыганку. Вот что это за младенец такой... Могучи Старые Боги, раз даже смерть победить могут. Впрочем, Новый-то при воскрешении монстром эдаким не оборачивался и верующим в себя такого не сулил. Вот она, разница в любви, про которую Мирослава говорила.
Ну точно!
Данька выскочил на середину комнаты, разграничив собой стороны спора.
ー Думала ты месть и историю свою закончить, Злата, Забаву с дитём её убив? Это лишь историю твою повторило бы! Продолжение же за тебя жених твой пишет, твоим же сыном, колдовством искажённым! Скольких ещё после Забавы, дитя её и Павла этому чудищу убить суждено? И кем суждено? Велесом и Трояном! Не верю, что ты такой участи для сына своего желала! Он твоя история, он, судьба его и та судьба, которую ты Павлу определишь! Злата! Смирись, ради сына смирись! Простишь и покаешься, и Богу простить легче будет, а матушке Мирославе чудо Его явить. Может, удастся исцелить сына твоего! Павел, и ты покайся, помоги чуду, пока не поздно! Что ж вы добиться-то хотите оба, упорством своим и упрямством! Людей и город на гибель обрекли, так хоть детей своих спасти попробуйте!