А говорил воеводе - не ставь всех на стены, резерв держи, в спину бить будут. Говорил, что предателей и шпионов здесь, за стенами, не меньше, чем оружных врагов там, у темного леса. Воевода не послушал - мертвец, кощеевец, кто его послушает. Что ж.
Вспомнилось, как сами не одну подобную крепость брали. Как открывали местные иуды ворота, как сжигали провизию, принуждая защитников неприступных стен к безнадежным и ожидаемым вылазкам. Как черные кони втаптывали предателей в землю наравне со всеми, а то и с пущим азартом - и как смеялись над глупостью и жадностью русской всадники.
Некстати вспомнилось. Как всегда.
Колдовством они перенесли выстрелы пушек прямо в город. Рощин командует найти места выходных вспышек до второго залпа. Всеслав шагает выполнять - мгновенно, не раздумывая.
- Ты. Ты. Вы трое. Со мной. - Выбирает дружинников покрепче. Смотрят волком, сплюнул кто-то. На воеводу глядят. Подбодрить их?
Прошин поднимается из груды трупов, кивает дерганно. Идут сами. Хорошо.
Широкими шагами по проулкам. Всеслав помнит направление и приметы, но не знает города.
- Красная крыша, трехэтажный дом. Рядом площадь. В ту сторону. Ведите. Быстро.
Уже сообразил, что произошло. Вход и выход, колдовские двери. Выход не просто так, а точно так же поставлен, такая же тренога деревянная, как входы, ими снаружи виденные. Их надо уничтожить, и их расчеты тоже. Интересно, хлынут ли вслед за ядрами воины?
Устроили свадьбу. Все проворонили! Люди. Не знают будто, в какое время живут. И с кем воюют. Напускали гостей. Проклятье. Чудо, что их раньше не завоевали.