Свадьба как винцо молодое: брыкается, играет, не стоит на месте. Фока гуляет. Вино зелено в чарке плещется, еле успевает доливать. По столу руками сучит, то пирог ухватит с языком и грибами, то враз парочку бочков щучьих проглотил, да хоть бы подавился, ан-нет, аки аспид жрет все что под руку попадает. Тут и петушок запеченный в ход пошел, одна ножка осталась сиротливо на столе лежать. И вот вроде слаб телом Черный, куда в него столько влазит-то?
– Красна свадьба! - изредка варнякает тать, еще пальцем так вокруг обводит, мол указывая, что эта свадьба, а не другая.
Наелся. Напился. Вздохнул тяжко-тяжко, голову кулаком подпер да глаз прищурил, глядит на мужика, с которым бутыль ополовинили. Руки о скатерть вытер – не иначе как серьезный разговор пойдет. А мужичок как мужичок: борода веником в разны стороны топорщится, нос перепачканный в жире гусином, на щеке капуста прилипла, как лист банный. Лицо немолодого, работящего человека, ветром отесанное.
– Хороший ты мужик, эта... - хотел по имени сказать, да запамятовал Фока, как того зовут, но глядит пристально, с уважением, - Ты уж не серчай. Во мне зла нисколько нет на тебя, да токмо начинать-то кому-то надобно...
Сказал и ка-ак даст тому мужику в рожу, уважил значится.