Видно было, что ответ матушки ношу Данькину почти не облегчил. Ждал он чуда наверное, и могла бы она это чудо ему дать, коли б по настоящему того захотела. Коли бы даже просто дала добро на сию манипуляцию с рукой - поди в каждой деревне можно колдуна сыскать. Но имела ли она право давать подобные советы? Как ни хотелось ей помочь юноше, заблудшему в своих чувствах, не могла она... ну, никак. Итак приходилось постоянно глаза закрывать на непотребства, да такое признавать сущим, о чем раньше только в страшных сказках сказывали.
Но хотела Мирослава Даньку подбодрить.
- Ну вот, видишь? Справится твой мастер, приспособится. Может, еще на пути нашем долгом найдешь ты нужные и правильные ответы, какие я не смогла дать. Сколько еще чудес предстоит нам увидеть? Может, найдется способ не только руку Казимиру вернуть, но и проклятье с него снять, не прибегая к нечистым способам. Господь милостив, он видит истинные намерения человека, знает о чем души наши терзаются и в нужный момент посылает свою благодать.
Вспомнилась матушке встреча с ее супругом покойным - вот истинный дар Христов. Успокоил он ее душу. Но не стала она этот пример Даньке приводить. Надеялась, что итак поверит. На крест черный с сомнением посмотрела. Явление интересное - его б почистить, да посмотреть, станет ли снова темнеть... А потом подмастерье, вдруг, обнял ее, и тут подумалось игуменье, что это еще одна милость Господня. Не дал он ей собственных деток, но вот сейчас позволил испытать это теплое ни с чем несравнимое чувство радости от искренних объятий. Положила она руку на соломенные волосы юноши, представила на миг, что сынок это ее родной, аж слезы на глазах заблестели. Шмыгнув носом ответила:
- Конечно, давай упокоим эту руку, - уж весь обряд проводить над частью тела было бы даже грешно, но молитовку прочитать можно.
Еще об одном все-таки спросила матушка:
- Даня, а крест-то у тебя отчего так почернел? Хочешь, псочком да солью почистим?