Маринка на смелость никогда не жаловалась, так что протянула вперед десницу и взяла клубок.
- Благодарствую.
Поведение Бубы ей понравилось, поэтому она не стала обижать его недоверием, тем более, что клубок и потом испытать можно будет.
- Верим мы тебе, так что ничего проверять не будем.
Поганой мысли, что козе она тоже верила, Маринка мысленно же отвесила доброго пинка. Что ж теперь, из-за одной козы паршивой, всем людям не верить?!
- Вот только есть у меня к тебе боярин еще одно дело. Знаю я, что вроде помогаешь ты девке Аленке, что все Корягой кличут, вот и позвала ее с собой.
- Коряга, сюда иди! – гаркнула она.
Вторую часть фразы, про «лизаться потом будете», она вовремя проглотила, чтобы не подставить Лушку. Дождалась, чтобы Коряга пришла, да к ней обратилась.
- Ты девка лихая, да боевая, я бы от такой в ватаге не отказалась, да может и потом к себе в отряд позову, как с делами еройскими закончу. – начала Маринка, - Да только счас тебе брата лечить надо, да и о малых ты заботишься. Короче, вот Буба с Фокой свидетелями будут, от чистого сердца предлагаю тебе денежку. Не как милостыню, и не как подачку, подрастешь – отдашь. Я даже, по вашим новогородским понятиям могу в рост дать, - тут Чернавкин голос стал насмешливым, но не над Корягой она ухмылялась, а над обычаями Новгородскими, - отдашь потом на половину медной копейки больше. Согласна?
Мысль эта, зародилась у Маринки еще, когда она от полукозленка-полумальчишки первый раз знакомое имя услышала. А то, получиться, спасали-спасали они Ивашку, а потом он может без найденной сеструхи остаться. Воровская боля – лихая, а от всего Буба не прикроет. Так же хоть подрасти спасеныш успеет.