Слушал Лелислав Василия, и закипал. Похоже, призрак с болотистого берега вновь повис над геройским вече. Но совсем взбеленился новгородец, когда княжич начал о присутствующей, пусть и Козе, говорить в третьем лице, да рассуждать высокомерно, что ей лучше будет. Чего новгородцы в киевлянах от веку терпеть не могли, так это привычку за других решать, как им жить правильнее.
-- Ага, вот рана на боку яснее ясного говорит, что Волк может а чего нет. Чуть бы поглубже взял -- и поминай. Того твоя башка княжеская не разумеет, что если Дереза до конца чащи не дойдет -- ты Волка тоже поймать не сможешь.
Постоял еще мгновения, пока собственные слова в ушах затихали, злобно теребя пальцами седеющую бороду. Уж не Лелиславу было знать, как там киевские свои разногласия на сходках решают, может у них там действительно одна голова на всех, этакий Змей-Горыныч-Наоборот, а у новгородцев в чести не только напролом переть. Так что гусляр отошел к хозяйке, и заговорил так чтоб всем желавшим слышно было.
-- Благодарствую, жено, что сулишь Волка поганого в лесу запереть. Скажи, что от нас тебе для этого потребно. Не надо ли сопроводить тебя, пока чащу обходить будешь? Или... Все что потребуешь, тут такое дело, кто чары творит, тому и решать, какая помощь для этого нужна.