Многое отразилось в глазах Мирославы - удивление, досада, сомнение, печаль. Много мыслей пронеслось, и не все из них подходили ее положению. Хотелось крикнуть: "Девка ты пропащая, зачем жизнь свою каверкаешь? Нагулялась уже поди. Так поживи ты жизнью другой! Ведь не ради себя, ради любви..." Даже горько матушке стало. Отчего так - одни по своей воле отвергают светлое будущее, жизнь с любимыи человеком, что такая редкость, а другие всем сердцем к ней стремятся, но не получают. Но не показала монахиня своего недоумения, да и Василий слово молвил. Может, предложение возлюбленного Чернавка отвергать сразу не станет. Вон, оказалось, что Соловей принял веру православную. И ведь помогло! И ведь остался прежним. Можно значит быть одновременно лихим и веруюшим. Не всем же суждено вести смиренный образ жизни.
Жалко вдруг матушке стало Василия. Намерения ведь у того были самые светлые, а коли станет он с Маринкой "жить, как живется", так ведь все потеряет. Себя потеряет...
- До того, как поправим ось мироздания, можно думать да выход искать. К Богу прийти никогда не поздно. Помните только, что я всегда помогу. И храните свою любовь.
Должно быть, не очень убедительна была ее речь, но прежде не приходилось игуменье язычников в христианство обращать. Люди чаще сами в монастырь приходили, по зову сердца. Предложила она все, что могла.