Поцелуй жарким вышел и крепким, таким, что голова закружилась. Прильнула Чернавка телом белым к книжичу, отпускать не хотелось. Потом, пока к берегу плыли, пела Чернавка. Ну как пела, голос у нее был, а вот со слухом не очень. Так что Лилиславу только морщиться да кривиться оставалась, от пения такого. Тут больше слово другое подходило - горланила Чернавка. С чувством, правда, да с азартом.
Как хотела меня мать
Да за первого отдать,
А тот первый - он, да неверный,
Ой, не отдай меня, мать!
Как хотела меня мать
Да за другого отдать,
А тот другий ходит до подруги,
Ой, не отдай меня, мать!
Как хотела меня мать
Да за третьего отдать,
А тот третий - что во поле ветер,
Ой, не отдай меня, мать!
Как хотела меня мать
За четвертого отдать,
А четвертый - не живой, не мертвый,
Ой, не отдай меня, мать!
Как хотела меня мать
Да за пятого отдать,
А тот пятый - пьяница проклятый!
Ой, не отдай меня, мать!
Как хотела меня мать
Да за шестого отдать,
А тот шостый - мал, да не дорослый,
Ой, не отдай меня, мать!
Как хотела меня мать
Да за сёмого отдать,
А тот сёмый, пригожий, да весёлый
Сам не схотел меня брать!
На берегу Фоку словом добрым остановить захотела:
- Куда, дурень! Стой! Неча тут разведывать, к главному дубу вместе идем, и вся сказка! А с теми, что ползают, я чаю договорюсь, как-нибудь.