Поздно сообразила Чернавка, что не стоило пугать воинов кощеевых тьмой смертной. Слишком битые они, да тертые. Проще ежа голым задом напугать. Да только и сама Чернавка не испугалась, когда во тьму провалилась. Бывала она и в царстве подземном, да и еще глубже бывала. Закрутила, завертела клюку железную, удары отбивая. Но при всей силе своей и ловкости не была Маринка воином, волком войны. Не играла в колыбельке мечом, да палицей, не ходила отроком в походы, не кормилась с хладного железа. Вот и пропустила удар в бок. Потекла по одежде черной кровь алая. Закричала тут Чернавка как кошка дранная, которой на хвост сапогом наступили. Почуяла кровь свою, боль тело пронзила.
И решила Маринка, что раз бой смертный идет, не резон ей хранить тайну свою вторую. Ну, увидели ее спутники глаз колдовской, не беда, если и остальное увидят. А то так можно и с сердцем расстаться-то, если драться в полсилы.
Крикнула тогда Чернавка:
- Убей, Акулина!
Изогнулась тут рука ее левая, как будто в ней костей не было. Дрожь по ней прошла. Да покрылась рука Чернавки чешуей зеленой. А вместо кисти девичьей голова змеи проявилась. Горят глаза аспида как две гнилушки во тьме, а из пасти открытой яд капает. Ударила тут Чернавка рукой-змеей воина кощеева, что ее мечом ранил. Так ударила, чтобы попасть в место, где тело доспехи не прикрывали.