Нелегким был путь княжича, но поболе всего жгло его чувство, что опоздал он к битве с Черным Витязем. Это ж какая, должно быть, битва была! Вот бы где удалью блеснуть, вот бы где себя показать, вот бы где доблесть свою прославить.
И тем большим было его разочарование, когда увидел он тех чудо-героев, что бывшего Черноборода побили. Один лишь Виктор, даром что мужичина простой и неотесанный, имел вид богатырский и боевитый. Пусть не блистал наряд его золотом, а статью не походил он на князя или хотя бы на воеводу, но Василий в своих походах видал, что такие вот викторы, иваны да степки в войске - самый что ни на есть хребет. Да и шрамы воина говорили о ратном опыте и о том, что подвиги давались ему не с налета - тяжким трудом. Да, богатырь взывал уважение. Но вот остальные...
Монахиня?! Василий к людям божьим относился ровно, да только что ей в бою делать? Басурманин, закутанный в плащ с головы до пят - так он сам походил на кромешника. И еще какой-то хитрый прощелыга, с ножичком и с улыбочкой на роже, а сапоги-то сверкают так, что ясно, как божий день - ворованные.
Остальные и того страннее были. Еще один басурманин - лицо человечье, а повадки волчьи. Гусляр - вроде и седой, а вроде и моложавый. И еще какое-то странное, черное, хромое, да, не разберешь, одноглазое что ли? Уж не Лихо ли, которое столько витязей добрых сгубило? И его к царю пропустили во дворец?.. Вот уж делааа...
Но дивиться некогда было: стража службу знает, привели-пропустили - значит надо. С холодком поглядывая на спутничков, Василий счел, что перед государем первым надлежит говорить человеку высокородному, а не простолюдинам и уж точно не басурманам.
Поклонившись, как того требовал придворный этикет, княжич молвил:
- Здравствовать тебе, государь свет-наш Иван, и тебе, государыня надёжа-наша Василиса, долгих лет и крепкого здравия. Зовут меня Василий, из рода верных слуг ваших, бояр Рощиных да князей Холмских, Всеволода Рощина средний сын. Прибыл я пред ваши светлы очи, потому как получил послание от князя Алексея Орла, чтоб на похороны к нему явиться. Да послание то хитроумный враг перехватил, и пока гнался я за ним, на похороны княжеские припозднился. А потому лучше моего вам эти вот люди расскажут, что были при том самолично.