ОбщееМорпехи недолго обсуждали как им плыть. Было решено отправиться коротким путём. "Своё говно" действительно пришлось дожирать в лодке, потому что капитан Джек Уайт явно торопился покинуть этот выжженый пляж.
Лодка завелась с первого раза, что не могло не радовать. А спустя несколько секунд она же бодро двинулась по реке против течения. Не самый мощный движок кряхтел и изо всех сил старался показать, что к таким нагрузкам не готов. Но пара живительных ударов привела в чувство обленившуюся машину.
Рассекая волны, лодка неслась по тёплым водам Вьетнама. Вокруг всё цвело. Глаза утопали в зелени и, если бы не гуки, которые там прятались, то можно было бы признать это место одним из красивейших в мире. А так... Это были сраные джунгли полные сраных азиатов с АК и гранатами. А от такой мысли становилось нехорошо. Впрочем, чем дольше находились на воде солдаты, тем больше они становились уверены в том, что стрелять в них не станут. Уж больно тихо было по сторонам. Да и лес к берегу не близко подступал.
На лодке же двое довольных солдат уничтожали сердце мертвого азиата. Им почему-то казалось, что орган даёт им силы. Но на деле это было простым эффектом Плацебо. Впрочем, кого это волновало?
И вот, спустя почти сорок минут, на горизонте замаячили знакомые берега. Здесь находилась одна из границ родной базы взвода. Они дома.
11.10.1969, 12:22
База Армии Соединённых Штатов Америки
Небо безоблачное, ветер юго-восточный, 0,1-0,3 м/с, температура +37 °С
Капитан встретил морпехов практически сразу после высадки на берег под прицелом снайперов. Увидев, что половина бойцов канула в небытие, он лишь вздохнул.
— Парни, судя по последнему сообщению, я так подозреваю, мёртвого Парка, вы нашли какие-то бумаги. Давайте их сюда. Они могут быть чертовски важны для нас, — кэп чуть ли не выхватил папку из рук одного из бойцов и начал быстро просматривать документы. С каждым листом его взгляд становился всё более пустым, — Рядовые, вам не повезло. Бумаги сгодятся на туалетку. Но есть более важный вопрос, что случилось на блок-посте?
Услышав рассказ об исчезновении всех людей с поста, старый (ну как "старый", скорее в возрасте, потому что сорок лет мало кто назовёт "старостью") вояка побледнел. Прошептав несколько нечленораздельных ругательств, он отпустил выживших парней. Но приказал сдать всё снаряжение Уэсли, а потом можно было заняться чем-угодно. Но всем хотелось добраться до лазарета и свалиться в чудесную раскладушку.
СтивенсВсё время, проведенное во Вьетнаме, Сэм запомнит надолго. Дождь, дерьмо, комары, взрывы, пули, огонь, трупы гуков, трупы незнакомцев, трупы друзей, всё он будет помнить чертовски хорошо. И Саманта знал это. Чертовски хорошо знал. Эта мысль поселилась в его голове ещё на сраном берегу, когда он стрелял в девушку с винтовкой. И ей повезло. Она откинулась сразу после двух одновременных попаданий. А Биг Эл мучился. Ему было жутко больно. Две здоровые дыры в ногах, это вам не шутки. Казалось, что пуля, разорвавшая его внутренности, стала благодатью для чёрного босса. А Рид, а Парк, а те парни, имена которых выветрились из головы Стивенса? Все они погибли. Но имена забываются, лица стираются из памяти, остаются лишь чёткие воспоминания о трупах, которые несколько минут назад шутили о мамаше сержанта. Это сводило с ума. Заставляло просыпаться в холодном поту посреди ночи. А порой просто доводило до депрессии. Конечно, рядовой не помнил свой взгляд на две тысячи ярдов, которым он впечатлил своих боевых товарищей на блок-посту, но сам факт такого состояния говорил о том, что эта война сдвинула что-то в голове Саманты...
Сэм провёл почти неделю в лазарете на базе. Врачи изо всех сил ухаживали за тем, что осталось от глаза рядового, но каждый день из раны сочился гной. Тогда было принято решение перебросить рядового на один авианосцев в Тонкинском заливе. Спустя несколько дней, Стивенс действительно оказался на огромном корабле. Там он точно был в безопасности. Врачи смогли обработать его раны и остановить гниение. Но всё же, был поставлен неутешительный для сумасшедшего, но радостный для адекватного, диагноз: к боевым действиям допущен быть не может. Саманте пришлось собрать вещи. Ему предстояла дорога домой и жалование за два месяца сверху.
***
— Мистер Стивенс, я бы посоветовал вам пить эти таблетки. Они помогут вам... Приглушить синдромы болезни... — эти ублюдки из правительства выписали ему какую-то бумажку из-за которой надо было ходить к проклятому психотерапевту. Этот старый ублюдок нёс всякую херню о том, что Сэм болен. Но он нихера не понимал. Саманта был здоров, как бык. Был готов свернуть горы! Но нет, врач всё время говорил о какой-то болезни. Стивенс не мог понять о чём именно болтает док, хотя он не мог понять, что же происходило всю последнюю неделю...
МитчеллЛарри провлялся в лазарете всего пару дней. Раны не были серьёзными, но их было много. На теле появилось немало новых шрамов. Но лицу повезло. Ничего, кроме пары царапин, да кучи грязи, которую Митчелл смыл, выгружаясь из лодки.
Но вот от травм душевных рядовой избавиться не смог. С каждым днём ему казалось, что кто-то жестоко им манипулирует все сильнее и сильнее. Спустя месяц, он начал писать дневник, которому мог доверять. Там морпех излагал свои мысли по поводу постоянной слежки за каждым военным во Вьетнаме, а особенно за ним самим. И не заметить такие изменения в Ларри было трудно. Он стал более замкнутым, мрачным и угрюмым. Тогда его вызвали к местному психотерапевту. Тот очень быстро поставил диагноз "паранойя". Но что этот гражданский мог знать о внутреннем состоянии Митчелла? Правильно, ничегошеньки. Однако мнение командования не совпадало со мнением солдата, а потому, по прошествии двух месяцев службы, рядовой Ларри Митчелл был отправлен домой.
Там его ждало то, от чего он убегал. Правительство. Ларри знал, что за ним следят, а потому первым же делом вышел на своего старого знакомого, который сделал мошеннику новый паспорт, но на то же имя. Теперь он был совсем другим человеком. А также был счастливым обладателем нового дома в не самом лучшем районе, далеко не лучшего города. Но это было хорошо. Ибо все знали, что там полиция там слаба, а значит и слежки меньше.
КёркОсознать произошедшее Том смог только через день. Только с осознанием пришло и забытие. Кёрк даже не мог вспомнить, что случилось одиннадцатого октября. Каждая попытка вспомнить, сопровождалась жуткими головными болями и желанием скрыться ото всех. Даже сам Томми понимал, что это ПТСР. Но немногочисленных познаний в психологии хватило, чтобы понять, что эта болезнь временная и скоро она пройдёт.
Увы, "скоро" было понятием растяжимым. Год службы во Вьетнаме стал настоящим адом для Керка, который после каждой перестрелки переставал осознавать реальность. Это было ужасно. Зато, когда настал прекрасный день возвращения домой, симптомы стали пропадать. И уже в родной США, парень практически освободился от страхов. Да и как было думать о них, когда писавшая на протяжении года девушка была рядом. Сара дождалась своего героя.
УайтДжеку повезло. Серьёзных ранений он не получил, отделившись всего лишь парой пуль. А потому из госпиталя удалось выйти через несколько дней. А оттуда отправиться прямо в бой.
Уайт проторчал во Вьетнаме ещё пол месяца. За это время он очень много раз испытал, как и жуткую депрессию, во время которой несколько раз попытался покончить с собой. Сослуживцы сообщили об этом психотерапевту и Джеку поставили диагноз – маниакально-депрессивный психоз. А с такой строчкой в досье служить было нельзя.
"Капитана" Джека отправили домов первым же рейсом.
А, оказавшись на родной земле, он понял, что не знает, как дальше жить. Ветеран с диагнозом не мог найти работу почти два месяца, пока его не приняли в полицию Оушен-Сити. Город славился тем, что на улицах заправляли гангстеры, а копы были из инструментом. И понять, каким служителем закона будет Джек, сразу не удалось.
Но самым главным вопросом для Уайта так и остался этот: как на работу в полицию приняли ненормального?