Алекс сам пришел в лабораторию к Сурешу. Бринн выглядел немного уставшим после напряженной работы в течение последних нескольких дней и расстроенным от того, что мозговой штурм на пару с Абрахамом не дал результатов.
- Махиндер, скажи мне как психолог, - начал Алекс, - что мы будем делать, если не сможем найти дорогу домой?
По интонации физика было понятно, что это был риторический вопрос и, действительно, Бринн продолжил после короткой паузы:
- Мы здесь уже неделю. Сегодня седьмой день моих попыток узнать, как и где мы оказались и никаких результатов, понимаешь? Хоть бы крошечный шаг вперед, хоть какая-то зацепка, но нет... Мы в этой жопе, Махиндер, всерьез и надолго. Навсегда. В смысле, я был готов к тому, что мы не вернемся домой, я всегда ждал чего-то такого с моей профессией. Не меньше дюжины раз я прощался с жизнью, а скрежет обшивки нашего вездехода, когда ее разорвало во время бури на Венере я не забуду никогда. Ты знаешь какие бури на Венере?
Алекс покачал головой. Конечно, Махиндер не знает. Возможно он видел съемки, но они не могут передать ту космическую мощь, что чувствуется даже сквозь тяжелую полутораметровую броню военного вездехода, который бросает из стороны в сторону в сверхплотной ядовитой атмосфере как скорлупку в океане.
- Но знаешь, что всегда грело мне душу в такие моменты? Что все это было не напрасно, все было сделано для науки, для человечества. Когда из-за выброса на 2182GA отстрелились удерживающие тросы и наша капсула улетала в открытый космос, я подумал: "Зато мои последователи будут знать, что внутри астероидов могут быть газовые пласты." Когда мы отправлялись к Альфе Центавра я был уверен, что даже в случае нашей неудачи из экспедиции человечество сможет извлечь урок. Десять световых лет - это не так много. Покореженный корабль с мертвыми телами на борту могли бы в будущем найти, изучить, анализировать. Но мы оказались черт знает где. И ради чего? Зачем мы присваиваем имена планетам и звездам, зачем собрались отправлять робота вниз? Какой будет результат? Да, мы соберем тонны информации, сделаем тысячи открытий, мы будем пионерами этого мира. Но за нами не будет никого. Никого, понимаешь, Махиндер? Мы построим базу на Линкупе и сдохнем там один за другим. А может и все вместе сойдем с ума. Я вот уже чувствую себя близким к этому... Так что мы будем делать, если не найдем дорогу домой?
Бринн смотрел на биолога едва ли не умоляюще. Хотя стало немного легче от того, что выговорился и Алекс чувствовал, что сможет надеть на себя маску спокойствия еще на несколько дней. Может даже поучаствует в сверхзахватывающей высадке линкупахода и узнает много нового об окружающей Вселенной. Но вопрос "а что потом?" никуда не делся и физик очень хотел найти на него ответ.