Во тьме, которую прорезают электрические лучи. В ночи, горящей пламенем неона. В прихожей, в полумраке, понимая только силуэты и тени, обнимаешь её, прижав к стене и слившись с её губами, с ней в единое целое.
Спотыкаясь, подхватываешь её - такую хрупкую, мягкую, маленькую - и спрашиваешь шепотом, тяжело дыша от нахлынувшей страсти: Куда?
Она, вырвавшись, показывает.
Тянет тебя вперед, навстречу приятному, знакомому неизвестному.
Мир, переживший ядерный конфликт, безумие и смерть, тянется к любви сильнее всего - и люди в нём ценят её выше прочего.
Ты, кровью чужой умывшись, истинно понимаешь ценность женской ласки и прикосновения, как тот солдат, что видел смерть и разрушение в траншеях и окопах первой мировой, и, не познав любви, проникся ею, нырнул в неё с головой - просто потому что.
Жалюзи - как решетка на чужом окне. Свет падает ровными полосами, разлиновывая тебя, кровать, простыни.
Ты смертельно устал, в глазах - песок, что режет злобно, за ними - свинцовая тяжесть пустоты.
Но ты не спишь. Не можешь.
Она - рядом. Отвернувшись, уткнулась в подушку. Она не плакала, не жаловалась на жизнь, ни о чем не просила. Ей просто нужен был ты - сегодня, сейчас.
А она-то тебе нужна?
Закрывая глаза, видишь одно и то же. Кровь и смерть. И вороную сталь. Стробоскопы автоматных вспышек. Блеск лопнувшего стекла. Осколков брызги. Водоворот их, вихрь локальной войны - твоей войны. Пустые глаза убитых. Синдром выжившего?
Раздеваясь, незаметно сбросил кобуру в куртку. Приятная тяжесть металла холодила твою руку, когда ты стрелял по алюминиевым банкам. Будет ли она так же приятна, если сейчас сюда внезапно заявится этот убийца, и тебе придется столкнуться с ним лицом к лицу?
Что если он знает, где ты сейчас? Что если ему поступит приказ - довести работу до конца? Ведь все уже увидели твоё шоу, и нет смысла оставлять тебя в живых теперь?
Может, не стоило позволять этому медику вгонять в твои кровотоки свои волшебные растворы. Или то не медик - а просто воспаленный посстравматическим синдромом разум генерирует мыслей помехи, пытаясь заполнить пустую тишину незнакомой спальни, где слышно только тихое сопение чужого, но такого теплого тела.