Авель еще что-то там трещал про "проклятых мексикашек", а Барт уже, не слыша его, остекленевшим взглядом смотрел на вход, где беззвучно кричала измазанная в крови девчушка. Сердце в ужасе застучало с огромной силой, а жопа сжалась в ожидании больших, очень больших неприятностей.
- Авель... - Восьмерка прерывает собеседника, подняв руку и не спуская взгляда со входа. Время замедлилось, как в фильме, и появление закованного в металл убийцы показалось нарочито неспешным.
Но вот к вспышкам стробоскопа добавляются вспышки выстрелов, и время, словно пытаясь наверстать упущенное, бросается в галоп. Тысячи событий происходят сразу - выстрелы, беззвучные крики, паника и метание жертв.
Барт, еле живой от ужаса, ныряет под стол. Тем не менее, ходящие ходуном руки и затуманенные страхом мозги не мешают ему, профессиональному журналисту, уже в полете под стол включить встроенную в очки видеокамеру. Эфир из самой гущи событий, мать вашу! Заодно и копов вызвал, благо, умудренный опытом, давно подвесил соответствующие иконки рядом друг с другом.
Бешеный стук сердца заглушает уже даже низкие басы. Спрятав свою жирную задницу под стол, Барт сквозь ножки стульев неотрывно смотрит на действия этого хай-тек чудовища, и молится, чтобы ополоумевший от страха Авель не наделал глупостей.
Ебаный Комптон. Чтоб еще раз, блядь, здесь оказаться.