Щелкает блок зажигалки - еле заметно дрожит рука, что держит её. Он нервничает, как бы не хотел скрыть, это очевидно. Выдох - и клубы сигаретного дыма смазывают напряженное лицо нигера, изрядно задержавшегося (и понимающего это) в роли сурового гангстера, могущественного повелителя улиц.
Он начал без прелюдий, говоря быстро, с жаром:
- Слышал о парнях с Пико-Ривьера? Ребята с юга, мексы, которые обильно вооружаются, со всеми воюют и не хотят делать бизнес? Я знаю, что ты - не легавый, знаю, что ты был на улице - и ты не крыса. Но свои источники надо беречь, сечешь, братан? Слушай сюда, - Авель наклоняется над столом, сложив толстые, как поленья, руки на столешнице, говоря чуть ли не громким шепотом, так, что ты вынужден читать по губам, боясь не расслышать, - у них целый тендер с этой корпорацией. Они, блять, хотят выдавить нас с улиц. Это война, настоящая, бля, война!
Ты формулируешь в голове закономерный вопрос, отстраненно следя за тем, как в зал врывается девушка с окровавленным лицом: она кричит, но этот сверхзвуковой писк неразличим в окружающем шуме, раздавлен гулким басом, что заставляет твои перепонки беспрестанно вибрировать, а воздух вокруг дрожать от напряжения.
Так бывает - ты, увидев что-то ужасное, не боишься сперва, но очень сильно удивляешься - так и здесь. Она бежит, на лице её - чья-то (похоже, не её) кровь, а ты сидишь и теребишь свою кобуру под мышкой незаметно и, видимо, на твоем лице отражается спектр переживаемых эмоций, потому что Авель оборачивается и выглядывает через спинку диванчика, смотрит на эту бегущую бабу, а рука его уже тянется к стволу, припрятанному в штанах.
А из прохода, скользнув сквозь лиловую шторку, появляется фигура, блестящая вороненым матовым металлом брони (доспеха?), с короткой штурмовой винтовкой в протезированных руках, чей ствол венчает трехгранный блок глушителя; пук матерчатых проводов тянется от гладкого металла и стекла шлема незнакомца прямо к корпусу черненой винтовки военного образца.
Он движется по-механически быстро, как двигаются бойцы-оперативники на задании: в тусклом мерцании стробоскопов его передвижение кажется вообще нереальным. Миг - и зал озаряется всполохом ярких вспышек: он режет толпу, не успевшую понять, сообразить что к чему, короткими очередями, стреляя будто бы неприцельно, от бедра; взрываются бутылки за спиной азиата-бармена, беспомощно вскинувшего руки, когда его грудь прошило насквозь; валятся из-за стола и погибают уже на полу эти редкие озабоченные посетители, содрогаясь при каждом нажатии убийцы на спусковой крючок.
Какой-то парень, вскочив из-за высокого барного стула у подиума, запрыгивает на сцену и устремляется к закулисью, откуда обычно выходят стриптизерши, но убийца и его срезает - запнувшись на полпути, парнишка, пробитый длинной очередью, рухнул на световые блоки пола - они загораются желтым, потом оранжевым и красным.
Горло аппетитной барышни, еще минуту назад крутившей задницей у шеста, лопнуло алыми брызгами, она, захлебываясь и страшно пуча подведенные татуажем глаза, елозит длинными каблуками в кровавой луже, подворачивает ногу, падает боком на стол у подиума и переворачивает его - взлетают в воздух стеклянные бутылки и пепельницы.
Все происходит быстро - слишком быстро. Ты не слышишь ничего - только оглушительную и пугающе неуместную тяжелую электронную музыку.