Поджидая остальных, Сенор медленно тянул дешевое вино – не черта здешней знаменитой медовухе, оно позволяло по крайней мере выглядеть к месту пока к "Рылу вепря" сходились те немногие, кого ему удалось собрать.
За окнами тихо урчал снегопад, пробуя горло к вою ночной метели. Таверна была практически пуста, и отсутствие обычного гомона, для Сенора как завсегдатая "Вепря", только подчёркивало эту пустоту: не звенели кружки, никто не срывал горло, перекрикивая чей-то смех, не сновали разносчики, в углу никто не наигрывал на расстроенной лютне "Золотые сады Рашемена". Чтобы заполнить пробелы между столами, чтобы соединить отдельные компании, чтобы сумбурной сумятицей своего присутствия превратить публичное место, ничей-не-дом в что-то большее чем просто стены и крыша, нужны были люди.
Но сегодня люди выбрали настоящие дома. Семьи, родные очаги, близкое и знакомое. И печники, и пьяница, и неизвестные с кружками, и он сам оттого оставались в пустой таверне островками, каждый сам по себе.
Сенор выглядел так, словно не спал несколько дней, но впервые за полгода он не выглядел слишком отлично от прочих горожан. Под воротами города не стояла армия немёртвых, блистательный король-герой находился тут же в столице, и настроение переживших войну дамарийцев ещё было высоким, невзирая на карантин и долгую непогоду – но страх, сомнения и бессонница постепенно подтачивали даже тех, кто пережил властвование Дженги. И здесь, в отличие от войны, не было врага. Не было кого-то, кого, как немёртвых или чудовищ, можно было ткнуть копьем, придавить камнями или сбросить с обрыва. Слухи о новых жертвах ползли по городу и вместе с этим в щели, словно холодный ветер, струился страх.
Тряхнув шевелюрой Сенор сделал глоток вина, обвёл взглядом зал, поправил узел шарфа на тщательно укутанной в этот самый шарф стеклянной банке, что стояла тут же на столе. Свободным в банке оставалось только горлышко, и из горлышка время от времени доносилось бодрое попискивание. Вот уж кому было совершенно наплевать на всех королей, немёртвых или иначе. Что ж, может быть и тем, кого Сенор смог зазвать на сомнительное начинание, тоже будет не до страха.