Айлинн была готова поклясться чем угодно - даже голову положить на плаху за то, что этот выстрел делали не ее руки. Вернее как: стреляла-то она, спусковой механизм направляла она, а вот путь стрелы совсем не зависел от меткости и желаний стрелявшей. Короткий тупой стальной болт, покинув деревянное ложе арбалата, словно бы попал в заботливые нежные руки кого-то - или чего-то - горнего, что приняло выкованную безвестным кузнецом смерть под свою опеку, безошибочно направив ее на то, чтобы стереть с лица замли тот ужас, что был противен всем живущем. Да, это сделала она, и в то же время - нет. Теперь Айлинн где-то в глубине души стала осознавать, что ныне ей до самой смерти гадать, кто направил ее руку.
Онемевшая, застывшая соляным столбом девушка, крепко прижавшая к себе верный арбалет, во все глаза смотрела на умирающее зло, чувствуя, как ясный жар пламени горячит ее кожу. От танца алых языков слезились глаза, но она не отрывала взора до тех пор, пока обгорелое тело не рухнуло на плиты дворца, сотрясаясь в последнпх конвульсиях. Он - такой сильный, страшный, исполненный зла и ужаса умер, а они - простые, ничем не примечательные смертные, спаслись и спасли Ее Высочество - за что Айлинн, будь она в более адекватном состоянии, в ноги бы поклонилась Сиэлю. В конце-концов, немного надо ума и отваги на то, чтобы выстрелить - куда как благороднее и храбрее закрыть своей спиной правительницу. Полуэльф это сделал - честь и хвала ему за это. Гордая таким напарником стражница первой пропоет ему осанну. Но - после.
Сейчас все силы уходили на то, чтобы сдержать в груди тот порыв чувств, что бился внутри, несильно по своей ярости отличаясь от пожравшего тело Епископа пламени. Сумашедше стучало сердце, словно бы надеясь пробить свою клеть и выскочить наружу. Билась набатом кровь в висках, заглушая все остальные звуки. Все мыщцы, всы члены были напряжены, словно взведенный арбалет, и готовы выстрелить в любой момент - но вот цели-то и не было. И от этого, от невыплеснувшегося изнутри безумного пламени Айлинн начинало колотить мелкой дрожью: а вместе с утекающей как вода сквозь пальцы яростью начинала приходить тяжелая, усталая опустошенность. Они сделали это. Сделали. И... все?
Бешенная, безумная энергия не находила себе выхода, но словно быстрая река, скованная крепкой волей словно плотиной, тегла мерно и спокойно, и те усилия, что были затрачены на эту кажущуюся безмятежность, оставались вне пределов взглядов окружающих. Анна была горда за своих подчиненных, и Айлинн тоже гордилась - но иные чувства и эмоции были превыше гордости.
- Спасибо, Анна. Мне просто повезло, - голос стражницы был холоден и безчувственнен, но не от безразличия, а от попыток удержать себя в руках.
- Ее Высочество цело?, - выслушав ответ, Айлинн кивнула, - Слава Предкам.
Наблюдая за суетой вокруг, словно бы отрешившаяся от всего девушка напряженно размышляла: ну не может все так просто кончится - с гибелью главного злодея умирают и его твари. В жизни-то все сложнее, это же не сказка! Наверняка у Епископа были подручные. И не дай Лес, что они попытаются удержать мертвецов от распада и вновь бросить их на Город.
Чеканя шаг, полуэльфийка подошла к Флинн - единственной из присутствующих здесь, кроме Этель, чьим приказам она была готова с охотой подчиняться. Голос девушки был столь же сух и холоден, как и несколько минут назад:
- Мэм. Я полагаю, что у Епископа могут быть подручные - он не мог действовать один. Не отдадите ли нам, - она выразительно погладила арбалет, давая понять, кого имела ввиду под словосочетанием "нам", - приказ проверить собор в поисках сторонников мессира Доминика? Сиэль пусть остается здесь - у него хватит сил спасти Ее Высочество. А вы... пойдете со мной?