Ступали.
Десятки ног.
В сапогах тяжёлых.
В такт строевого марша.
И бряцала сталь нагрудников.
И слышалось тяжёлое дыхание стоящего рядом солдата, что удерживал в руке своей щит, выставив его перед собой. Так было принято. Так было правильно. И сейчас – безопасно. Словно этот кусок дерева, обитый стальными пластинами, был способен защитить от всего, что ожидало солдата впереди…
Тени сгущались, замазывая город чёрной краской. Редкие фонари, стоящие вдоль мостовых, на небольшой промежуток пространства развеивали черноту ночи.
И в этих тенях неизменно кто-то присутствовал. Смотрел вопросительно и пугливо из своего жилища, провожая стражу взглядом. Запуганные горожане не смели выходить из домов, сами не ведая, что случилось. Слыша всё тот же собачий вой. Слыша тяжёлые шаги стражников. Не понимая… Те же, кто волен был оказаться на улице в это время, ловко сворачивал в сторону от идущих прямо на них солдат. Страшно попасться. Но – солдаты проходят мимо. Команды преследовать нет. У солдат другая цель. А тёмные фигуры растворяются в ночи, боязливо озираясь…
Берит
Нервирует. Этот беспрестанный собачий вой. Словно исходит из ниоткуда. Пропитывает стены домов, вгрызается в барабанные перепонки. Где-то поблизости воют. Но удаляются. Всё дальше и дальше. Словно отлив они утихают по мере приближения к дворцовой стене.
Ты – неопытный солдат, но Город знаешь хорошо. Знаешь, что здесь, ближе к особнякам богачей, дворовых собак на порядок меньше. Беспризорников – тоже. Но взгляды чужие провожают – ощущаешь их за приоткрытыми шторками окон.
- Тебе мало любопытствующих? – недовольно пробурчал рядом идущий парень. Приблизительно твоего возраста и твоей комплекции. Черняв, зеленоглаз. Ореком звать. Парень раздражительный и замкнутый – не из твоей десятки, но приблизительно помнишь.
Орек смотрит в окна домов, пытаясь разглядеть лица…
Сукр
Вокруг тебя – гул голосов. Внезапно осознаешь, что тишина, развеиваемая звоном доспехов и эхом шагов, отступила под натиском чужих голосов. Текли слова, незнакомый акцент резал слух. В пространстве узких улиц особенно отчётливо были слышны отдельные слова.
Здесь всё по-другому. Иные народы, иные традиции. Они говорили свободнее, думали свободнее. Здесь другие дома. Другое оружие – прямое и тяжёлое… И только луна на небосводе – та же. Серебряная монетка на иссиня-чёрной ткани…
Разговоры отвлекают от цели. У этих людей свои заботы. Свои проблемы. Они словно не замечают.
Но ты – наблюдаешь. И девушка рядом с тобой – тоже. Не помнишь имени. Красивая, темноволосая и кареглазая, чем-то напоминающая чертами твой народ.
- Идиоты, - тихо произнесла, не глядя на тебя и словно кого-то поправляя. Но ты услышал.
Герман, Айлинн, Сиэль
Косятся. Стражники, что поблизости от вас, начинают недобро коситься. Кто-то недовольно фырчит, пытаясь утихомирить разговорившегося Кляйна. Прекрасно зная, что разговоры до добра не доведут. Кто-то поглядывает в сторону Сиэля и Айлинн – единственных в строю представителей полукровок. Окружающие молчат, но вы прекрасно это чувствуете – общую неприязнь, сгущающуюся атмосферу напряжения. Не любит большинство полуэльфов. Помнят, как несколько лет назад те учинили погром где-то на задворках Города, едва не добравшись до респектабельных районов…
- А может, это снова они?..
- Полуэльфы взбунтовались…
- Ничего, уши-то пообрезаем…
Начались тихие, едва слышные разговоры позади.
Всем
Строевым маршем вы двигались вперёд. Дворцовые стены росли перед глазами, возвышаясь над крышами домов. И отчётливо, насколько могли уловить, вы услышали… гул. Такие звуки стражник ни с чем не смог бы спутать.
Ещё не вывела из своей сети вас паутина улиц. Но уже здесь, за домами, вы явственно ощущали нарастающий гул толпы.
…Ланс шагал быстро, не оборачиваясь. И, казалось, ускорился чуток, так, что пришлось прибавить за ним шагу.
Не услышал бы тихих разговоров, но разговоры затянулись. Среди топота ног различался звонкий голос полуэльфийки. Басовитый – её собеседника. Уловил слух сотника, что позади происходит именно то, что он так не любит. Пустая болтовня.
- Солдаты, разговорчики в строю! – рявкнул сотник и остановился, заставив и два десятка подчинённых встать посреди улицы. Во взгляде – прожигающий гнев. – Языки прикусили, салаги. Приказ был строиться и выходить на пост. Был или нет, я спрашиваю?! – невнятное бормотание в рядах. – Языком чесать в свободное время будете, а сейчас – вы на службе. Идёте тихо и как подобает стражнику. Самые болтливые отправятся на «губу», если я ещё раз услышу чей-то голос. Уяснили?
С этими словами Крейг развернулся и направился по прежнему маршруту. И два десятка людей сошли с места…