Нервное напряжение лишь нарастает – среди солдат, что, вытянувшись в струну, стоят перед начальством, едва понимая, что происходит. Блуждают взгляды, выискивая среди шеренги десятников своего командира, словно пытаясь прочесть на их лицах ответы… Но ответов нет. А десятники старательно отводят взгляды, стараясь не смотреть солдатам в глаза. Стоит поймать их на краткий миг – прочитают в них солдаты тревогу. То, что постепенно вселяется и в их души, растекаясь по внутренностям словно яд.
Ответов нет. Никто не спешит объяснить обстановку. Крейг, звучным голосом, расформировывает подразделения стражи. Десятникам остаётся лишь подчиниться. Солдатам остаётся лишь подчиниться.
Воют собаки, не прекращая. Светит луна, очерчивая контуры застывших на площади людей…
- Солдаты, стройсь! Первый и второй десяток – под командование Флинн, третий и четвёртый – к ван Даарену, пятый…
Началось движение. Топот тяжёлых сапог по мостовой. Соблюдая очерёдность, выходят солдаты из общего строя, подходя к своим командирам. Рядом с Анной Флинн и Имлерихом ван Даареном, как и возле остальных, замерли ровные и длинные шеренги солдат по двадцать голов каждая.
- Распределение таково. – Продолжил Ланс, обернувшись к построившимся стражникам. – Флинн со своим подразделением и под моим командованием выдвигается к дворцовой стене. Остальные десятники со своими двигаются в следующие точки города. Ван Даарен – монастырь святой Ноэль у внешней стены, Рейн – колокольня у внешней стены, Вицлих – монастырь святого Серафима у внешней стены, Бран – трактир «Три свиньи» у внешней стены… Последние четыре подразделения переходят на месте под командование уже находящихся там сотников.
Крейг говорил спокойным и твёрдым голосом, не вызывая сомнения в том, что сотник знает, что делает. Но само распределение вызывало множество вопросов, гудящих в головах солдат словно пчелиный рой. По глазам стоящих рядом товарищей можно было понять одно: они все в недоумении. Что происходит?.. Очередные учения?
Но на лицах десятников отпечаталась та же тревога, то же недоумение. Флинн старается не подавать виду, что обеспокоена. Но по поджатым губам и застывшему взгляду становилось ясно, насколько она напряжена. Имлерих, оглядывая своё подразделение, чему-то недобро усмехался.
- Всем всё ясно, салаги?! Шагом марш! – Ланс, встав впереди небольшого войска, двинулся в первых рядах вместе с Анной.
И пошли солдаты. Ровным строем покидая площадь.
И опустела площадь. Опустели казармы. Больше не слышались из них тихие разговоры и смех. Опустели кровати. Остались на тумбах и не заправленных постелях карты, книги и прочие вещи, забытые. Отзвуки шагов перестали эхом раздаваться по мостовой.
Стало пугающе тихо.