Корнелий, Грум, Авенир и Сакеби
— А, это... — смущённо почесала нос монахиня. — Хорошее дело — а оно, я надеюсь, хорошее — сделано, а больше мне сейчас ничего не надо. Спасибо за гостеприимство, но я лучше переночую в таверне.
Зора Розалин кинула на Сакеби оценивающий взгляд.
— Разумеется, я нисколько не принуждаю вас оставаться у меня, — ответила женщина, чуть подумав. — Однако, это защита на тот случай, если Ястребы решат добраться до вас. Утром же вступит в силу моё прошение Верховному Клинку, и им станет известно, что вы действовали за денежное вознаграждение, исполняя мою волю, а значит, объектом мести должна быть я. Там... Всё запутано.
— А мне всё равно! — заявила Сакеби. — Пусть только сунутся ко мне — я как раз разучила несколько новых техник! Прощайте!
Сложив ладони перед собой, девушка поклонилась зоре, а затем обратилась к Груму:
— Грум, я остановилась в "Кроличьей норе". Если тебе не будет трудно, принесёшь мою долю?! Несколько дней я там точно пробуду... Ещё раз пока!
Помахав рукой, Сакеби выскочила из особняка.
Зора вновь зевнула и стала подниматься следом за Корнелием и Авениром, несущими выжившую, по достаточно широкой лестнице на второй этаж.
— Прошу сюда! — высунувшись из-за дверей одной из комнат сбоку, махнул рукой Доусон.
Пусть внутреннее убранство особняка было достаточно изысканно, как и полагается домам, в которых обитают аристократы или очень богатые люди, всё же оно не кичилось богатством, как убранство "Плаща Путешественника". Если в "Плаще..." всё было сделано так, чтобы входящий гарантированно терял дар речи на несколько мгновений, чуть ли не до безвкусицы напыщенно богато, то здесь, к примеру, картины на стенах не соревновались друг с другом в знаменитости написавших их художников, а действительно украшали зал и услаждали взор; помимо картин можно было ещё увидеть красно-кремовые по краям гобелены, на которых были изображены сцены из истории дома Калкин.
Центральное пространство второго этажа было пустым. Лестница вела на галерею, выстроенную формой П. А уже от галереи можно было пройти в одну из шести комнат, прижатых к внешним стенам. Доусон призывал искателей приключений нести выжившую в комнату, находящуюся на правом кончике П.
Там обнаружился, судя по всему, кабинет зоры. В самом центре комнаты, прямо напротив дверей стоял стол, на котором лежали аккуратно сложенные письменные принадлежности и стопка чистых бумаг. Два полупустых стеллажа примостились в противоположных углах. В кабинете обнаружилась ещё одна дверь. Дворецкий её открыл и отошёл, позволяя Корнелию и Авениру пройти с выжившей на руках туда. Жрец и монах попали в маленькую комнатку, в которую — было заметно — только недавно поставили кровать, тумбочку с канделябром на ней, стул и ночной горшок. Напротив располагалась раковина, заполненная водой. Пройти в эту небольшую комнатку можно было исключительно из офиса зоры, либо из соседней комнаты.
Выжившая не стала сопротивляться укладыванию в постель и даже, напротив, почти сразу заснула. Розалин Калкин озабоченно поглядела на неё, скрестив руки на груди.
— Надеюсь, она поправится быстро, — сказала зора. На её лбу появилась морщинка. — Подумать только, целая деревня была в одночасье уничтожена взрывом, и она получила от него все эти ожоги... И теперь является единственным свидетелем того, что произошло в Элмвуде.
Мартильн, Бальтазар, Элби, Царица и блохи
Мартильн и Бальтазар, ничем не обременённые, быстро зашагали по направлению к особняку Калкин. Кажется, приключения на этот день (или вернее, ночь) для них закончились. Никто из встреченных по пути стражников не думал их останавливать, хоть бравые охранители порядка в Мулмастере косились на них с подозрением. Но, вполне возможно, их взгляды привлекал Бальтазар. Нечасто в этой части Фаэруна увидишь драконорождённых. А ночью они ещё со всей своей чешуйчатостью приобретают довольно страшный вид.
У самих ворот во владения Калкин воины повстречались с Элби. Гном вышел из переулка, а за ним величаво шагала чёрная кошка, будто царственная особа. Остановившись, Царица мяукнула (предупреждение Элби о подозрительных человеке и драконорождённом, окружённых запахом металла), но колдун только направился к своим товарищам по делу. Дальше приключенцы пошли в особняк втроём, так как кошку пришлось оставить по требованию привратника: "Блохастую животину ни в жисть не пропущу!".
Пара охранников в одеждах красно-кремового цвета пропустила их в дом, как только они объяснились что к чему. Внутри к ним сразу же обратился немолодой человек, спускавшийся в то время по лестнице в центре большого зала.
— Достопочтимые сэры, меня зовут Доусон, я дворецкий. Добро пожаловать! Вы — оставшаяся часть доблестных искателей приключений, нанятая моей леди?
Сзади хлопнули двери. Это пришли Кардор с Юваром.
Кардор и Ювар
— А что рассказывать? Фелае практически нечего рассказывать! — ответила дворфу тифлинг. — Фелае бы мысли в кучку собрать да в порядок себя привести. И затем проспать двенадцать суток к ряду. Вот представьте, — обратилась она уже ко всем, — Фелая пела:
"Как-то сели в кости играть
Кошка и старый дракон;
Дракон свой трон поставил на кон,
Кошка блюдце и молоко..."
— Уй-й-й, больно, — сморщилась девушка. — Боль сейчас в пальцах, знаете, такая: Будум-Будум-Будум-Будум — и не перестаёт! Но, когда Фелая пела ту песню, с её пальцами ещё было всё в порядке. Она играла на лютне, а затем...
Похоже, она-таки увлеклась рассказом произошедших с ней событий, да так, что несколько позабыла о боли. Пока тифлинг лила рекой слова о страшных бандитах, о незнакомце под луной, скрытой в кипарисах, о собственной роли беззащитной и невинной жертвы, представился отличный шанс сбежать отсюда. Похоже, девушка привыкла выступать на публику, поэтому рассказывала она приключившуюся с ней историю всем, а не исключительно Кардору. Причём приключившаяся с ней история, кажется, на ходу обрастала новыми и зачастую диковинными подробностями.
Кардор и Ювар приступили к стратегическому отступлению наружу.
— Козёл! — донёсся вслед следопыту голос Микси. — Не появляйся здесь больше, рыбак хренов!
В дверь, совсем рядом с головой Ювара, вонзился стилет, который разъярённая полуэльфийка метнула вдогонку. Кажется, сравнение с рыбёшкой ей не понравилось.
— Пшёл отсюда!
А за дверью уже можно было вздохнуть с облегчением. По крайней мере, никто преследовать их не собирался.
Дорога до особняка зоры Калкин прошла без приключений. Шли дворф и человек достаточно быстро. Где-то на пути им вдруг встретилась Сакеби, которая пересказала обо всём вкратце, что случилось с повозкой, как остальная часть искателей приключений ушла от погони, что говорила зора Калкин. Попрощавшись с монахиней, они прибавили ходу и вскоре подошли к особняку.
Один из охранников задумчиво почесал подбородок и пропустил их внутрь. Войдя, Кардор и Ювар увидели Мартильна и Бальтазара, которые по словам Сакеби должны были отвезти повозку в другую часть города, Элби и сухопарого старого мужчину, говорившего с ними.