Корнелий ничего не ответил поднявшемуся со скамьи солдату. Не стал мешать будить его товарища. Лишь сокрушенно покачал головой из стороны в сторону. Жрец отлично видел все произошедшее на улице и находился в полной растерянности. Провокации солдат при исполнении ни разу на его памяти не приводили ни к чему хорошему и почти всегда заканчивались чем-то подобным. Хотя старик и понимал, что чаще всего являлся свидетелем сцен с участием солдат регулярных частей армии, но и о здешних охранителях он совершенно ничего не знал, кроме того что только что увидел. Две уверенные атаки говорили о том, что рука человека не дрогнет ни перед чем. Однако Корнелий и не был мастером меча, чтобы сражаться с ретивым солдатом. Корнелий был жрецом своего бога и вооружился верой в Ильматера и в справедливость. Старик спешно направился в сторону выхода на улицу, осторожно отодвинул беспомощно стоявшего в дверях Маларка и вплотную приблизился к обнажившему меч стражнику.
— Что ты наделал? Он же умирает! — воскликнул Корнелий, и перевел взгляд на Марлака. — Брат мой, прошу вас, помогите же ему! Где у вас бинты? Если не остановить кровотечение, этот гном истечет кровью за какую-нибудь минуту.
Корнелий вновь посмотрел на солдата и взгляд его на этот раз не предвещал ничего хорошего.
— Эти люди и не отказывались выполнить ваши требования, уважаемый Маларк тому свидетель. Вся их вина в том, что им не посчастливилось найти место, где они могли бы промочить горло до того, как наткнулись на военного преступника, одержимого жаждой крови. В то время, когда я служил в регулярной армии капелланом, за убийство гражданских приговор был всего лишь один - петля. Не знаю как у вас в Мулмастере, но не думаю что ты получишь меньше ста пятидесяти плетей. Кроме того, будучи обоснованно подозреваемым в военном преступлении, ты обязан сообщить имя и местонахождение своего прямого командира.
Корнелий замолчал и сдвинул брови, ожидая реакции солдата на отповедь. В словах жреца не было ни капли лжи. Более того, он непреклонно веровал в то что говорил. Тем любопытнее было наблюдать реакцию и слушать оправдания солдата. Старик по привычке запустил пятерню в густую белоснежную бороду, лицо его при этом выдавало признаки тяжелого мыслительного процесса. Наконец, он как будто бы что-то решил и продолжил:
— Впрочем, я не был бы жрецом Плачущего Бога, если бы не дал тебе возможность искупить свой проступок более гуманным путем. Мы готов забыть об этом инциденте, если ты с товарищами послушаете небольшой рассказ о вреде насилия и злоупотребления физической силой. — Корнелий перевел взгляд на смотрителя Дома Болезней в поисках поддержки: — Вы согласны, уважаемый Маларк? — а затем вновь повернулся к солдату и продолжил: — За свои годы я многое повидал и мне есть о чем рассказать. Вон та комната, в которой нас приняли, как раз подойдет. Что вы выберите: какой-то час послушать старика или трибунал? И опустите уже этот меч! Здесь некого им рубить.