Внутри >>> Корнелий, Авенир, Грум, Сакеби
— Да, это он, — кивнул клирик Корнелию, шёпотом отвечая. — Со мной всё нормально.
Поднявшийся со скамьи солдат зевнул, а затем хмыкнул:
— Ильматеритам верю, в порядке так в порядке. По крайней мере, там стоят Джеб и Стен, а мимо них ни одна мышь не проскочит, — высказав это, мужчина уселся обратно. Кажется, он не собирался трубить тревогу по Дому Болезней, поэтому Корнелий теперь мог беспрепятственно обратиться к главному жрецу, видневшемуся за раскрытой дверью.
Снаружи >>> Кардор, Бальтазар, Ювар, Элби
— А? Что? — старик-жрец, отвлёкшись, повернулся к Корнелию, и в это время снаружи пошло представление, в котором в главных ролях выступили Бальтазар, Кардор и странным образом в устах драконорождённого ставший дворфом и братом дворфа гном Элби.
Если опустить логику, как это вообще возможно, в пересказе какого-нибудь менестреля эта история обрела бы колоссальный успех. В ней были бы и подмена только-только родившихся детей у матерей, и случайное, но трогательное воссоединение много лет спустя, и таинственный недоброжелатель, и пересечение любовных интересов, и другие диковинные сюжетные повороты...
— Вы сами выбросили в сточную канаву шанс уйти отсюда целыми, жалкие пьяницы! — угрожающе начал говорить страж чёрного выхода, обхватив меч двумя руками. — Отказ от выполнения требований солдат Мулмастера, находящихся при исполнении обязанностей, является преступлением.
...Однако ж менестреля не было, логика никуда не опускалась, уличные артисты попутно притворялись пьяными и пытались вполне успешно вызвать зрителей на бой. А ещё Элби так пронзительно и красноречиво поглядел своими янтарными глазами на пнувшего его солдата, что у того на лице злость мгновенно сменилась испугом, а ноги, задрожав, застыли на месте.
— Д-дерьмо! Не смотри на меня так! — сглотнув, воскликнул он и стал истошно махать мечом перед собой, не следя особо за своими движениями. Элби легко увернулся от первого взмаха, но вот второй, подсекающий снизу, застал его врасплох, и гном упал, ударившись головой о камни и отрубившись.
Второй солдат, всё такой же молчаливый, подошёл чуть ближе и встал перед своим товарищем, держа длинный меч в обеих руках.
— Остановите их всех! — ответил беспомощно Маларк Корнелию, углядев в нём собрата по вере. — Пока не пролилось больше крови!
Внутри
— Нет, всё же не в порядке, — процедил солдат, встал со скамьи и разбудил товарища, спавшего в углу с другой стороны проёма в стене. — Эй, Грег, подъём! У Стена и Джеба какая-то заварушка!
Больные тревожно заворочались в своих кроватях. Один из клириков, ухаживающих за больными, искоса поглядел на близко находившихся к нему нарушителей тишины, но ничего не сказал, а только склонился над своим пациентом, вливая тому в рот лечебный настой.
_____________
Мартильн
— О Тиль, жизнь в этом городе так тяжела и жестока к таким, как Фелая, — призналась тифлинг, подходя к Мартильну ближе. — За каждую серебряную монетку приходится прикладывать усилий больше, чем нужно этому симпатичному жеребцу, чтобы катать своего хозяина целый день по городу.
Она потрепала гриву пегого коня. Конь, кажись, закайфовал маленько от перепавшей ему ласки девушки. Серый жеребец презрительно пфыркнул на своего товарища по упряжке.
— И постоянно Фелая надеется на великодушие и денежную отдачу слушающей её аудитории, но всякий раз получает только жалкие гроши, на которые можно купить разве что хлеб с маслом. А одно масло с хлебом есть Фелае очень вредно! От него толстой и некрасивой становишься! Она знает, она видела много женщин, которые... Перебрали с маслом. Фелая уверена, что и Тиль неоднократно их видел.
Вдоволь потискав животное, она встала напротив воина, облокотив нижний край лютни о свой сапог.
— Вот и приходится несчастной Фелае много выступать и уставать ради денег, а потом голодать, потому что нормальная еда дорогая, а есть один хлеб с маслом да пить одну лишь воду она не в силах.
Послушав её, Мартильн вдруг понял, что девушке живётся на самом деле легче, чем она сейчас ему описывает. И она определённо не голодает. Может, Фелая специально сгущает краски, чтобы воин сжалился над ней, укатил её к себе и обеспечил всем необходимым. Может, видит в нём прекрасного кандидата для того, чтобы сесть на его шею.