Шаг. Другой. Третий. Тяжек путь к вершине. Тяжек путь к Змею. И тяжек путь к Солнцу. Камень черный пирамиды эхом отдается, но лишь Напаяшни эхо то слышит. И голоса. Десять десятков собрались у подножья, но много больше десятков ушли к солнцу, раскрыв рот. Многим дорогу сам Напаяшни проложил. Камень черный пирамид впитал то, что осталось здесь, бренную кровь и бренную плоть, и шаг каждый тяжек, но не старой кровью, а той, что еще прольется. Нож в руке. И выбор в сердце. А ноги – вязнут.
Но вождь поднимается, потому что он – вождь. Воины не уйдут к Солнцу, а Змей на насытится жертвой, если вождь не поднимется. И вождь идет. В который раз уже. Нож в руке. И страх в сердце. Лишь тому, кто придет за ним, когда Напаяшни отправится навстречу Солнцу, расскажет вождь, что не его выбор. Что Змей сам говорит, и взгляд его безжалостен бывает. Любовники, друзья, родные. Искусный художник, лучший охотник, возможный преемник. Яшмаа лицо. И матери ее. Не внизу – перед взором внутренним.
Но в руке нож, и поднимается вождь. Навстречу Змею. Навстречу Солнцу. Близок конец пути, и сердце лед неизбежности сковывает, смешиваясь с огнем веры. Много лет Напаяшни, и лицо его – ложь, прихоть судьбы, давшей старику сохранить образ себя в расцвете лет. Сомнения гложут, и память пытается вычленить из вязи двух миров, было ли племя больше или меньше, когда он впервые раскрыл рот. Старому другу своему, с улыбкой принявшему смерть тела. Со слезами на глазах. Ради победы первой, той, что его право быть вождем закрепила кровью. Не в пути к Солнцу сомнения. Не в том, что Коатль силу дает Муц. В необходимости – бледнолицые не приносят жертвы, но милостив дух-защитник к ним. Чудеса, им открытые, иные, чем Муц даны, но нередко – могущественней. Может быть, есть другой путь?
Но в руке нож, и пути другого сейчас нет. И поднимается вождь к Коатлю. Солнце печет. А Змей – жаждет. Давит в затылок взглядом. Потому что подъем завершен, и стоит вождь на вершине пирамиды черного камня.
Голову вверх поднял Напаяшни. Не щурясь, на Солнце смотрел, пока круги перед глазами не пошли. И тень, что круг сияющий пересекла мгновенно – орла контур. Сильная птица. Свободная. Желание быть там, наверху, и парить свободно, ощущать ветер под крыльями, а не выбору Коатля следовать. Выбору, который уже сделан.
Руки подняты вверх, протянуты к собравшимся. К Муц. Голос с пирамиды разносится хорошо, а слова идут легко.
- Муц! Сегодня наш путь – убийство! Сегодня наш путь – война! Сегодня наш путь – победа! Демон-убийца Тлалока крадется к нашему дому, и хотя сила его велика, он сам ничто перед величием Коатля!
Шепот духа становился все сильнее, и в нем различимо становилось имя.
- Мы не ведаем страха! Ибо Коатль спокоен! Мы не ведаем поражения! Ибо есть лишь путь духа к Солнцу! Мы не ведаем смерти! Ибо смерти нет! Есть лишь Солнце! Есть лишь Коатль!
Имя. Имя. Имя. Нож поднят над головой. Сердце бьется.
- Но во время сражения нужен тот, кто первым пройдет по тропе. Кто первым отправится к Солнцу. Чья отвага и кровь дарует нам силу победить демона.
Люди. Лица. Глаза. Сотни глаз. Больше, чем собралось людей под пирамидой. Прошлое смотрит на Напаяшни. И будущее. И говорит он:
- Тэмэя!