…Костяк рассмеялся:
- Чего замечталась? Бой еще не кончился, - и залился зловещим, скрежещущим смехом.
Синее щупальце мелькнуло перед самым носом Джен, ударило. Джен отлетела, грянулась о землю, скрежеща ледяными доспехами… Костяк проорал: «Вмажь ему!» И Джен вскинула жезл, который выпустила лишь чудомиз рук , и заряд ее темной энергии поразил аболета, попав прямо в выпученный глаз …
Тварь издала нечеловеческий вопль, отвратительная туша грянулась оземь. Луч солнца упал на мерзкий синий бок… и заиграл на смятом, оплавленном нагруднике Сигберта. Рыцарь лежал, не шевелясь, запрокинув невидящие глаза к солнцу. Мертвый.
Джен застыла. Как она могла так ошибиться? Как?!
Поле боя замерло тоже. Замерли монстры, замерли люди, замерли в воздухе арбалетные болты. Тишину взрезал крик менестрельки:
- Предательница!
Эрик, до того рубившейся с Нотиком, резко обернулся, увидел убитого рыцаря. Поднял глаза на Джен . Взгляд варвара был страшен.
- Умри, ведьма! - выкрикнул Эрик, и размахнулся. Топор со свистом рассек воздух, и угодил в ледяную пластину щита. Рев разъяренных тварей прокатился над полем боя, но даже сквозь него сумел пробиться крик разъяренного воина:
-Гори в аду дьявольское отродье!
Словно вняв проклятью, земля задрожала и раскололась: из пышущей жаром трещины полезли гнусные черные твари… И сам Асмадей явился в этот мир, чтобы утащить душу Джен в ад! Он, огромный, красный, в одеяниях из самой тьмы, утер ладонью со щеки сажу и сказал грустно, почему-то голосом Одри:
- В баньку бы… Третьим будешь?
Мертвый Сигберт встрепенулся, сел, отряхнул сажу с нагрудника и подтвердил:
- А то!
На этом Джен проснулась.
***
Похоже, Джен все-таки сморил сон. Однако, проспать ей удалось от силы несколько минут, не больше. Джен поднялась с пыльных мешков, и побрела к остальным, прикрывая зевки ладонью.
***
Проблема перед ними встала действительно острая. "И уж ты Сигберт, постарался сделать ее острее,"разболтал все Дагулту, молодец, - хотела сказать Джен, но сдержалась. Что толку в упреках, когда уже ничего не исправишь? Она и так чувствовала возникшее в их отряде напряжение: то как на нее то и дело косился Эрик, да и Одри тоже, когда думала, что Джен не видит... Возможно, ей придется к этому привыкнуть, мелькнула горькая мысль.
Но, в самом деле, что же делать с камнем?
"Скрывать, как метку Джен," - Джен невольно вздрогнула, когда Сигберт это сказал. Но он был прав, кто бы вычислил в ней меченую, если бы она сама не призналась?
Она попыталась мысленно сосредоточится на этом странном свойстве своей метки, представить, как его можно было бы перенести на Осколок...
Но нет. Ее сила не могла тут помочь. Природа осколка, божественная природа самой Селунэ, отторгла бы покровы, навеянные дьявольской энергией метки.