Всё было именно так. Всё Егор верно себе представил и обрисовал. Женская одежда, пусть и производная от мужской, оставалась женской и была скроена вовсе не на мужскую фигуру. Зато сидела ладно, комфортно чувствовалась на теле, пусть чужом, но ощущавшемся всё же будто своё родное, вплоть до каждого прикосновения, каждого движения. Это было необычно - понимать, что ты сейчас не ты, и испытывать при том абсолютно живые и реальные ощущения, избавлявшие от всяческих сомнений в том, что Егор всего лишь спит и видит интересный сон. Если трусы Дианы оказались вполне даже удобными и внешне больше походили на очень короткие шортики, то вот брюки и рубашка с пиджачком казались чуток не по размеру, были они словно на размер больше необходимого, и парень понимал, что могло бы быть и поудобней. То ли девушка в последнее время исхудала (а выглядела она очень худенькой, хоть и не скажешь, что кожа да кости), то ли просто предпочитала, когда одежда свободно сидит и не облегает. Так или иначе, выбранный Егоркой наряд почти не стеснял движений и можно было легко не обращать внимание на это небольшое несоответствие в размерах.
- Мамка вчера щи сварила, пальчики оближешь, - доложил Диане из-за двери предположительный отец, совсем даже не пытаясь её открыть, но, похоже, он просто держался за ручку, пока говорил, оттого дверь чуть-чуть поскрипывала, постанывала, просила её не мучать будто, открыть уже наконец или отпустить хотя бы. - Слышь, дочь? Это тебе не эти ваше ках-ве, - слово «кафе» мужчина произнёс пренебрежительно-дразнящим тоном, явно на что-то намекая дочери. - Разве ж домашняя еда, приготовленная с душой, с вложенной в неё любовью, сравнится с тем, что готовят в этих забегаловках - чик-чик, по-быстрому, чтобы накормить кучу голодных ртов незнакомых людей? Вот как мать готовит - совсем другое дело. Да она бы, если б захотела, звездой самого большого ресторана, этого, пятизвёздочного, стала. Но она для нас старается, всю свою теплоту и любовь вкладывает. Слышишь, дочка?
Отчего-то Дианину отцу было важно, должно быть, мнение дочери, потому как говорил он и говорил за дверью. Даже странно как-то для военного так много болтать. Видно было, что мужчина любит поговорить и использует каждую возможность, даже вот так стоя за дверью одевающейся девушки, можно ведь общаться и не видя друг друга, через тонкую дверную коробку, почти не заглушающую звуков. И, судя по тому, что уходить от двери он пока не собирался, Диане всё же лучше было ответить.