|
|
Игрок: ЛеонтийПримерное количество игровых сообщений: 100 (экспериментальный сайт пользователя Colonial Marine) Персонаж: ЛеонтийЛичное дело: ЧИМЗ-023Время действия: 10050 годОдин из характерных и ярких, на мой взгляд, эпизодов: Я пожал плечами и шагнул за Ламен-Беком в воду. "Он не на шутку встревожен, - пронеслось у меня в голове, - похоже, придётся удирать, только знать бы, от кого и от чего и что я не так сделал". Ступать настолько же бесшумно, как Лам, я не могу, за ботинки я не волновался: они были с непромокаемой пропиткой, и уже пару раз я их испытывал на водонепроницаемость, главное чтобы вода через голенища не перехлестнула. Так, как там правильно ходить по ручью, ага, вспомнил: ступать на всю пятку, а не перекатом с пятки на носок, так плескать не буду, и если дно илистое - не будет сильно нога увязать. Теперь сосредоточиться на нижнем энергетическом центре, представляя, как внутри него формируется колесо, затем выходит за его пределы. Я мысленно как бы оказался в колесе, на манер того, что ставят в беличью клетку, и так же мысленно начал вращать его вперёд, при этом ноги сами начинают подстраиваться под ритм. Словами этого не передать, но ты как будто бы сам становишься колесом и буквально катишься вперёд. Ничего нового я не изобретал; инструктор, в своё время нас учивший колесу, объяснил, что в своё время учёными, работавшими на армию, было проанализировано множество техник, используемых различными расами, племенами и т.д. И техника "колеса" была позаимствована у северо-американских индейцев, которые так могли бежать целый день без отдыха и с очень большой скоростью. Ну конечно, они не весь день бежали, периодически переходили на такую же специфически "колёсную" ходьбу. Но факт остаётся фактом: бегали они очень быстро и на большие расстояния. Кстати паркур так же вырос из техник перемещения по лесу каких-то африканских племён. "Так, опять мысли начали в сторону разбегаться," - подумал я. И опять сосредоточился, когда тело окончательно вошло в нужный мне ритм, я это определил по ощущениям в теле, я определённым образом задышал и начал бормотать про себя незатейливый стишок про зайца, стараясь, чтобы ритм дыхания и шагов совпал с ритмом стиха. Через пару минут я войду в лёгкий транс, это усилит мои чувства и ускорит передвижение, а так же я очень долго смогу не чувствовать усталость и адекватно реагировать на окружающую меня обстановку.
Дно в ручье было каменным, а глубина едва доходила до колена. Последнее, что успел заметить Леонтий, - что он тоже двигался в ледяной воде без усилий и совершенно не разгоняя волн и брызг. А потом... Мир завертелся с огромной скоростью, мелькнуло ошарашенное лицо Ламен-Бека, едва успевшего отскочить в сторону с дороги попутчика, и тут же, вертясь, унеслось куда-то назад. А через несколько секунд, когда восприятие более или менее настроилось на происходящее, стало понятно, что по обоим берегам ручья со всех ног несутся за Леонтием серо-бурые комочки... ещё через несколько мгновений стало понятно, что это зайцы. Их было около трёх десятков.
"Что за нах?!" - мелькнуло у меня в голове, и я остановился, с подозрением глядя на подбегающих зайцев. Затем быстро выбрался на берег и принял боевое положение тела. Левую ногу выдвинул вперёд, расстояние между ногами теперь было чуть больше плеч, передний носок на уровне задней пятки, колени согнуты, стопы расположены под углом примерно в 45 градусов. Руки расположил на уровне головы, чтобы кончики пальцев (руки я не сжимал в кулаки) были на уровне висков, локти прикрывают бока. "Что же это такое было?! Здесь есть магия?! Ппц!" - эта мысль лихорадочно крутилась у меня в мозгу, я заставил себя сосредоточиться и быстро оценить обстановку. Зайцы целенаправленно бежали ко мне, не к добру. Мои параноидальные наклонности сразу решили, что это враг. "Чёрт, где я оказался и где Лам, чёрт, он мог также попасть к зайцам, ладно, всё постороннее к чёрту", и я опять задышал определённым образом, чтобы выкинуть из головы лишние мысли. Когда-то ещё давно, только в начале своего пути я не совсем верно понимал суть звериных стилей, мне было не понятно, как изображая то или иное животное можно сражаться. Тогда я ещё был молод и шёл по простейшему пути: брать больше и кидать дальше. И только намного позже я понял, что адепты стилей становились зверями в психо-поведенческом смысле и обретали те возможности, которыми был наделён зверь, которому подражал стиль. Поэтому я также стал практиковать психотехнику "образа", и так как тогда плотно сидел на сагах о викингах, то в качестве образа выбрал мифического вервольфа, то есть наполовину волка, наполовину человека. Я нашёл подходящую картинку с вервольфом и начал с нею практиковаться. Практика заключалась в том, что я представлял, что вервольф - это я, а я - это вервольф. То есть как бы "пропитывал" себя образом монстра и прокручивал в голове, как бы монстр вёл себя в том или ином случае схватки. Потом во время тренировок вызывал в себе этот образ и холодную ярость, которой, как я считал, должен обладать вервольф. И как бы психологически перевоплощался в него, становился быстрее, бил сильнее и злее, потом я как будто бы выходил из тела, в нём оставался вервольф, а я видел схватку со стороны и принимал решения. Потом я отказался от этой техники в пользу более эффективных. Но в свете недавних событий я решил попробовать, что получится, если я сейчас наложу одну технику на другую, чтобы выиграть бой. Я заглянул в себя, представив, как иду по сырому туннелю, в самые глубины своего тёмного Я, туннель становится всё более мрачным, издалека доносятся крики, и вот я подхожу к двери, за которой живёт мой Зверь, открываю. Мы встречаемся с ним взглядом и становимся одним целым. Ярость наполнила меня, и я повернулся к зайцам ожидая их.
Зверушки, когда Леонтий остановился, тоже замерли, а когда он выбрался на берег, те животные, что остались по другую сторону ручья, беспокойно заметались, но, увидев, что человек не собирается никуда уходить, успокоились. Все они - и те, что остались за ручьём, и те, что окружили теперь Леонтия, - встали столбиками и уселись, внимательно и выжидающе глядя на него глазками-бусинами. Отчётливо донёсся запах мокрой шерсти и псины, Леонтий почувствовал, как чутьё его неимоверно обострилось, наполняя мозг информацией: он мог даже не пользоваться зрением - нюх теперь говорил ему гораздо больше, чем глаза. Он знал, где находится каждый зверёк, чувствовал острые запахи текущей из древесных ран смолы, насекомых, муравьиной кислоты, преющего опада, заячьих нор, воды, мокрых камней... и пронизывающий всё и вся запах людей, железа, человеческого пота, дыма и очага, хлеба и жареного мяса. Стоять на четырёх конечностях (а именно так в данном случае Лео и стоял, ощетинившись и готовясь напасть) было очень комфортно, и где-то на задворках сознания мелькало удивление - почему он не передвигался так всегда, а по какой-то нелепости пользовался двумя ногами. Ведь это жутко неудобно и нестабильно! Зайцы никуда не расходились, по-прежнему спокойно сидя вокруг и за ручьём и глядя на Леонтия. Ламен-Бек тоже чуялся, но где-то далеко, наверное - не меньше двух километров вверх по ручью.
"Прикольно!! Я волк, конечно не вервольф, хотя вервольф это промежуточная трансформация. Потом надо будет поиграться. А пока поспешу к Ламу. По дороге попытаюсь оторваться от зайцев." Мысль быстро промелькнула в голове и, зарычав, я прыгнул в сторону зайцев, надеясь их распугать, а затем во весь дух пуститься по лесу петляя и запутывая следы, на запах Лама.
Впрочем, едва Лео подумал о том, что от зайцев надо оторваться, они сами порскнули в стороны и мгновенно пропали из поля зрения. Хотя ещё некоторое время Леонтий их чуял, но всё слабее и слабее. До Ламен-Бека - с волчьей-то скоростью - удалось добраться в несколько минут. Парень по-прежнему бежал в русле ручья, и это чувствовалась и слышалось ещё до того, как стало можно увидеть юношу. Однако он, похоже, тоже почувствовал волка, остановился в воде и насторожился. Леонтий испытал необычное ощущение, никогда не переживаемое им прежде. Что-то среднее между лёгким покалыванием по всему телу, голодным сосанием под ложечкой и сладким захватыванием духа при прыжке с высоты. Вся эта смесь была очень слабенькой, но волк почувствовал её и ощутил, как шерсть на загривке встала дыбом из-за неизвестности происходящего.
Я насторожился, ведь Лам не знает, что это я в волчьем теле, и может натворить глупостей. Что же делать? Думай, думай, времени всё меньше. Я просто физически чувствовал, как время медленными каплями падает и впитывается в вечность. Я просто знал, что времени у нас с Ламом нет совсем. А голосовые связки волка не приспособлены для речи. Вздохнул; в этом теле это слышалось как недовольное ворчание напополам со скулением. Нам надо отсюда уходить, мне надо как-то сказать Ламу, что это я, и чтобы он взбирался мне на спину. В этом теле он меня несущественно замедлит, а с моей скоростью у нас есть реальные шансы оторваться от погони. А то, что погоня будет, я даже не сомневался: кто-то смотрел и слушал глазами и ушами зайцев, и этот кто-то уже в курсе о безобразиях на его подведомственных территориях. А ладно, была не была, попробую. Я представил, как из центра моего лба выходит светящаяся трубка и соединяется с центром лба Лама. "Лам, это я, Лео!! Быстрее забирайся мне на спину!!" - начал думать я. Будь я в теле человека, то наверное бы уже вспотел от того, с каким упорством и усилием я старался мысленно докричаться до Лама. В теле же волка всё было проще с теплообменом, я просто открыл пасть и вывалил язык наружу. Если бы я знал местных богов, то наверное параллельно уже бы молился им, чтобы Лам меня услышал, так как все обострённые чувства зверя прямо-таки выли о необходимости убраться с этого места и из этого леса. _____________________________________
Казалось, прошла всего минутка - а Лео уже тряхнули за плечо. Всё было готово к тому, чтобы продолжать путь. Погонщики уже сидели верхом, и часть из них успела скрыться в облаках поднятой копытами лошадей пыли - они умчались, чтобы погнать вперёд головные части собранного стада. Собаки торопливо сгоняли зазевавшихся быков в "хвосте" гигантской колонны скота. Пастух, разбудивший Лео, увидел, что тот открыл глаза, и мгновенно взлетел на свою лошадку, присоединяясь к остальным. Засвистели бичи. Земля загудела под десятками тысяч тяжёлых копыт. Стадо двинулось дальше. К одиннадцати часам вечера, когда солнце уже низко-низко висело над северо-западным горизонтом, караван замедлил свой путь, останавливаясь на ночёвку. Ещё с полчаса стадо едва брело вперёд - пастухи искали водоём и подходящее пастбище. И наконец, когда полночь уже была не за горами, а солнце погрузилось в скопившиеся на севере плоские, сине-золотистые тучи, погонщики остановились перед широким озером. Гладкая, неподвижная в горячем воздухе вода отражала свет двух уже поднявшихся лун. Третья луна поднималась над горизонтом исполинской круглой горой. Стадо окружило озеро, не оставив ни единого свободного дециметра. Стрёкот сверчков и другие ночные звуки степи потонули в шуме и фырканье пьющих животных. Лошадей поили где-то в другом месте, не то у родника, не то у вытекающей из озера речки. - Вон он, Солейлвиль, - пожилой погонщик с "ёжиком" седеющих чёрных волос на голове указал на юго-западный горизонт, где горели далёкие городские огни. - Парни скоро поедут, хавкой подзатариться. Переночуем, а завтра дальше. Он немного помолчал, отвлёкшись на что-то происходящее в стаде. - Дык вот. Хотишь - сейчас поезжай с ними. А хотишь - ночуй тут, а двинешься туда утром. Тока лошадь мы тебе завтра не дадим. Сейчас-то можешь верхом - парни твою лошадь потом пригонят обратно. А вот утром - никак. Да тебе лошадь-то не шибко нужна. Так что... - он сделал неопределённый жест, "сам, мол, решай", и снова повернул голову к пьющему скоту. Постепенно становились слышны разговоры остальных, смех, песни и возня около разжигаемых костров.
Я, признаться, призадумался, вечером в принципе в городе делать нечего, да ещё и без денег. А тут можно переночевать, да и разузнать не помешает про этот Солейлвиль. Так что колебался я не долго. - Завтра с утра в город подамся, всё равно у меня денег нет, так что надо будет осмотреться и работу поискать на первое время. А кстати, чем город славен и за счёт чего живет? А и вот ещё вопрос, где можно хорошего учителя меча найти, а ещё лучше школу, где оружному и безоружному бою учат? А то та схватка с грабителями из головы не идёт, я ничем не смог своим помочь. И я выжидательно посмотрел на пастуха.
Погонщик пожал плечами: - Город как город... Как все живут? Так и он живёт... кто как там живёт.. Я не шибко люблю города, я природу люблю, - он замолчал, задумчиво глядя вокруг на ночную степь, освещённую лучами незаходящего солнца, пробивающимися сквозь тучи, и на перебаломушенное скотом озеро, куда кто-то из пастухов уже залез купаться и теперь шумно фыркал, давая фору даже мясным быкам. - Про мечи - эт я не знаю, - продолжил погонщик. - Эт ты в городе узнай, там таких, поди, много... Он внимательно наблюдал за одиноким всадником, приближающимся к расположившемуся на ночёвку каравану. Того было бы совсем незаметно в темнеющих просторах, если бы не прикреплённый к передней луке седла фонарик, светящийся ровным, белым, матовым светом. Собственно, сначала и было заметно только этот мерно покачивающийся фонарик, а потом уже стало возможно разглядеть и всадника. - Ишь... шляется... - пробормотал погонщик и, увидев, что на него смотрят другие пастухи, ткнул рукой в направлении непрошеного гостя. - Чё он тут забыл... - задав этот риторический вопрос, мужчина неторопливо, но настороженно двинулся навстречу огромному коню, рядом с которым лошадки пастухов казались карликами. Всадник не был особо примечательным. На нём была какая-то простая одежда, сделанная из чего-то вроде мягкой кожи, штаны по фигуре и жилет, плотно облегающий торс, светлая льняная рубаха, широкие рукава которой сейчас пузырями раздувал степной ветер, покрытые пылью сапоги, добротные, но уже сильно поношенные... Выделялся только отделанный светлым золотом ремень, тоже, впрочем, изрядно запылённый, да снежно-белая косая повязка из льняной ткани, закрывающая правый глаз пришельца. Остальные погонщики тоже заметили чужака и потянулись к нему с разных концов лагеря. Всадник приглушил свет фонарика и остановился. - Мир вам, - проговорил он весёлым, как показалось, чуть хмельным голосом. - Везёт нам на гостей, - хрипло проговорил кто-то из пастухов. - И тебе, - громко отозвался на приветствие старший. - Куда путь держишь? - Гуляю, - был короткий ответ.
Всадник мне чем-то не понравился. Не знаю чем, просто не понравился и всё. Из-за этого я внутренне подобрался и переменил позу, в которой стоял, чуть согнул колени и опустил центр тяжести, чтобы в случае чего удобнее было драться или убегать. Нет, всё же надо вооружиться, для начала хоть кинжалом. Работе ножом в том мире я посвятил очень много часов, а тут если в ходу кинжалы, то это ещё проще. Не выпуская из виду незнакомца, я спешно оценивал его внешний вид. Одежда простая, свободная. В которой удобно двигаться и в то же самое время удобно бегать, прыгать и драться. Меча не видно, с другой стороны позолоченный пояс. В нашем мире в средние века позолоченные пояса носили рыцари, а в рыцари посвящали только дворян. Либо если простолюдина посвящали в рыцари, то ему сразу присваивался дворянский титул. Правда, отсутствие меча, во всяком случае на виду, сбивало с толку. Ведь меч также был показателем статуса. Ладно, я опять подхожу с мерками своего мира к этому. Поэтому буду считать, что он вооружён, но я оружия не вижу. Отсутствие одного глаза ни о чём не говорит. Он мог его потерять как в бою, так и просто по пьяни на ветку наткнуться. Либо глаз на месте, и он просто любитель погулять в белой льняной повязке на одном глазу. Вот конь явно не из простых, я, конечно, не специалист, но его стать и мощь прямо бросались в глаза. Закончив с визуальной оценкой, я весь превратился в слух, стараясь не пропустить ни слова из разговора пастухов и странника. При этом стараясь отслеживать реакции всадника.
Пастухи тем временем потихоньку окружали пришельца кольцом. Они держались очень настороженно и недружелюбно, совсем не так, как за день до этого, когда наткнулись на Лео. В руках у них стали появляться лёгкие, узкие дубинки, примерно 70-80 сантиметров длиной, утыканные шипами. Незнакомец огляделся по сторонам и по-прежнему весело усмехнулся, не понимая, чем мог вызвать столь недвусмысленную реакцию. - Гуляешь... - повторил кто-то из погонщиков, хотел добавить что-то ещё, но не стал. Все были какими-то нерешительными, переглядывались друг с другом и не знали, что сказать, хотя прежде ни один из них, вроде бы, не лез за словом в карман. - Ты имперский, что ли?.. - нашёлся, наконец, один из старших. - Плохо, видать, тебя мамка учила - хоть бы означился, коли к костру прибиваешься. Всадник повернул голову к говорившему, и уголки его губ снова дёрнулись вниз в хмельной усмешке. В свете фонарика даже блеснули белые, ровные зубы. Пришелец перебросил повод из левой руки в правую, перекинул ногу через переднюю луку седла и легко спрыгнул вниз. - Меня зовут Ильденир Зверобой, - сообщил он, беспечно отпуская поводья, и, хлопнув коня по шее, протянул руку старшему погонщику. - Но, боюсь, для тебя это имя слишком сложно в произнесении. Полагаю, что артикуляционный аппарат скотовода не приспособлен к подобному обращению. А тебя как зовут? Какой-нибудь Твёмгд? Или Лязн? Лувт? Тингол? Угадал? Какие ещё могут быть имена в Межгорье; это ведь Межгорье, верно? И незнакомец расхохотался, запрокинув голову и так и не дождавшись рукопожатия. Пастухи вновь переглянулись. Несколько из них бросили быстрый взгляд на Лео. - М-межгорье, - процедил сквозь зубы недавний собеседник иномирца. - Да-да, разумеется, Межгорье, - перебил его Зверобой. - Здесь же совсем недалеко Солейлвиль! А это - истинно межгорское поселение, я прав? Снова все переглянулись, едва сдерживаясь. Пришелец тем временем с явным наслаждением рассматривал окруживших его одного за другим, и его левый глаз становился всё маслянее.
Я пожевал губами. Происходящее мне всё больше и больше не нравилось. Незнакомец профессионально качал ситуацию, провоцируя пастухов на конфликт. При этом он явно ничего не боялся, соответственно знает себе цену, либо у него пара "тузов" в рукаве, способных удивить противника. Я бы даже сказал смертельно удивить. Плавно переместив центр тяжести, я встал на ноги. Я знал, что в дальнейшем не раз и даже не два пожалею о своём решении, но что поделать, я такой, и всё тут. Я не мог просто так безучастно смотреть, как пастухов провоцируют, а затем будут убивать на моих глазах. Эти открытые и дружелюбные люди протянули мне руку помощи, когда я в ней так нуждался. Да и помогут мне все местные Боги. Я развязал обвязанную вокруг пояса куртку и положил её на землю, так же не торопясь снял свитер. Джинсы у меня свободные и не мешают двигаться, я всегда подбирал одежду с учётом того, что мне в ней возможно придётся драться. Быстро закатал рукава и плотно затянул шнурки на ботинках. Хорошо, что на мне тактические ботинки, толстая подошва, жёсткий рант, плотно сидят на ноге. Для умеющего человека не хуже кастетов, а я слава Богу умел. Затем я неторопливо сделал пару шагов к Зверобою, так, чтобы между нами было примерно метра два. Опытный боец эти метры преодолеет в доли секунд, так что я подстраховался. Опустил центр тяжести, подсогнул колени, тем самым получив нечто среднее между стойкой готовности из стиля, который я практиковал, и стойкой из одного из стилей карате. Затем левую руку, согнутую в локте, опустил вниз, она будет контролировать нижний уровень, а правой рукой принялся пощипывать мочку правого уха, теперь у меня есть запас движения. И обратился к Зверобою. - Пояс на Вас золотой, в моей стране это указывает на воина благородного сословия. Но Ваши слова и поступки указывают на обратное. Ведёте себя как тать, оскорбляете людей, провоцируете на конфликт. Негоже так поступать. Поэтому ежели охота зудёж в руках унять, предлагаю бой промеж нами, на кулаках, без оружия и магии. Бой до тех пор, пока один из бойцов не сможет продолжить поединок. Я побеждаю - Вы уходите, Вы побеждаете - тогда можете остаться. И я выжидательно посмотрел на Ильденира.
Едва Лео заговорил, пастухи, словно по команде, волной отшатнулись назад на пару шагов, будто Зверобой уже принял предложение и нужно освободить место для поединка. А ещё через несколько слов, с которыми Лео обратился к чужаку, из их рук постепенно исчезли дубинки. Погонщики продолжали потихоньку отступать, но всё равно держались при этом ровным, правильным кругом, не сводя глаз с незваного визитёра. Пришелец повернул голову к говорившему. - В Твоей Стране?.. - повторил он, наполовину задумчиво, наполовину с иронией, своим единственным глазом разглядывая Лео так, словно перед ним была какая-то диковинная, невиданная зверушка. - В Твоей Стране такая штука, - он, не опуская головы, лёгким движением пальцев указал на свой ремень, - указывает лишь на то, что у её обладателя хватило на неё бабла. Так что ты лжёшь. Негоже так поступать, - повторил он вслед за собеседником с подчёркнутым расстройством в голосе и весело улыбнулся. - Ты предлагаешь мне бой на кулаках? Чтобы... как ты сказал? "унять зудёж в руках"? - Зверобой рассмеялся. - Крайне любезно с твоей стороны, благодарю. Но мне нечего предложить тебе взамен... - он сокрушённо опустил голову. По кругу погонщиков пробежало волнение, все они были словно натянутая струна или сжатая пружина, реагируя на малейшие повороты ситуации слаженно и сообща, как единый организм. Однако Ильденир резко вздёрнул подбородок, так что пастухи мгновенно дёрнулись назад, и издевательски расхохотался над произведённым эффектом. - Хочешь подраться? - рассудительно поинтересовался он у Лео. - Скоро у тебя будет такая возможность, не трать силы. ...Хочешь, чтобы я ушёл? Я уйду, ибо я уже не могу продолжать поединок. Зверобой оглядел плотное кольцо пастухов, окруживших его. Его конь дёрнулся и, фыркнув, метнулся в сторону, однако погонщики не выпустили животное из круга. Просто часть из них переключила своё внимание с человека на жеребца. - Веду себя как тать?.. - невозмутимо продолжал разглагольствовать пришелец. - Оскорбляю лю... Договорить ему не дали - сразу несколько шипастых дубинок мелькнуло в воздухе. Их траектории были идеально выверены - сразу становилось понятно, что пастухи ничем не рисковали, окружая противника, - своим оружием они пользовались так, что стоявшие на противоположной стороне круга были уверены - им ничего не грозит. Однако Ильденир сделал неуловимое движение, а его жеребец внезапно оказался на месте хозяина... Раздалось пронзительное ржание вперемежку с хрипом. Огромный конь, приняв на себя удар, предназначавшийся хозяину, по инерции продолжая движение, сбил нескольких погонщиков, вырываясь из круга, однако упал и, загребая гигантскими копытами с шипастыми подковами, покатился по траве, стремясь избавиться от застрявших в его теле дубинок. Тонна брыкающихся и нелепо бьющих в самых разных направлениях конечностей смела великолепно организованный круг пастухов. Они что-то кричали друг другу, но все звуки тонули в оглушительном визге раненного животного. Ильденир, однако же, оставался совершенно невозмутим. Правда, пастухи потеряли к нему интерес - им было не до того, приходилось то и дело уворачиваться от копыта, грозящего снести голову, или от опасности быть раздавленным насмерть под гигантской тушей.
Смерть коня меня не на шутку взбесила, людей мне, признаться, особо жалко не было никогда. Если конечно речь не шла о близких мне людях. Но тут. Если люди хотят, то пусть режут друг друга. Но что им животные сделали-то? Злости так же добавляла неправильно истолкованная ситуация. Зверобой изъявил желание уйти, а я думал, что именно этого добивались пастухи. Теперь же их действия стали для меня полностью не логичны, похоже, всаднику просто не хотят дать уйти живым. Учитывая неразбериху вокруг, я прокричал Зверобою, чтобы он бежал, пока у него есть возможность. Затем развернулся в сторону пастухов. Бешенство просто клокотало во мне. Убийство коня, их поведение. И я закричал так, как кричал, когда хотел испугать противника. В этот крик я вложил всё, что у меня накипело: испуг, злость, бешенство и желание остановить весь тот кровавый фарс, что творился у меня на глазах. В мозгу в такт крику пульсировала мысль: вот кто дёрнется - убью на хрен. Не знаю как, зубами грызть буду, но убью!!
Нескольких погонщиков, на свою беду оказавшихся в поле зрения Лео, скрутило словно в невидимой мясорубке, моментально превращая из людей в комки перемолотого мяса и обломков костей. Леонтия окатило таким нешуточным фонтаном крови, что, казалось, если бы его тело не было готово к любым неожиданностям, его бы просто сбило с ног напором. Под ногами стало скользко и мокро, кровь текла там реками, вскипая в лужах пузырями и тёмно-розовой пеной. В воздухе сгущался пар и кровавый туман. Совсем рядом просвистели шипастые дубинки погонщиков, но Лео успел от них увернуться. - Сам беги, пока есть возможность!! - рявкнул где-то Ильденир, но видно его уже нигде не было. То ли его всё же сшибли, то ли он смог как-то спастись... Конь бился в агонии, продолжая представлять нешуточную угрозу. Однако вокруг уже почему-то не было видно широкой ночной степи. Вместо неё проступили мраморные стены высокого зала, к одной из которых были намертво прижаты правые конечности Лео. Левая часть тела оказалась свободна, однако на запястье, предплечье, плече, бедре, голени и щиколотке остались выдранные из мрамора металлические скобы. Точно такие же продолжали удерживать правую руку, правую ногу и шею у холодного камня, ничуть не нагревающегося в парилке кипящей вокруг битвы.
Я недоумённо поднес левую руку к глазам, затем улыбнулся. Боевое безумие накатывало волной из подсознания, привычно скалясь кровавой улыбкой. Теперь можно, мне уже было всё равно. И я шагнул навстречу своему зверю, упиваясь той свободой, что он мне дарил. Свобода умирать, свобода убивать. Всё ненужное слетело с меня, как шелуха. Совесть, мораль, этика. И я расхохотался, подняв голову то ли к небу, то ли к потолку. Эта мысль насмешила меня ещё больше. И я смеялся, подняв голову вверх. По лицу текли слёзы вперемежку с кровью, кровь это хорошо. Это чья-то смерть и твоя жизнь. Я слизнул кровь, выступившую из потрескавшихся от смеха губ. Солёная, наверное от слёз. А почему я плачу? Я оплакиваю убитых и себя, ведь я уже мёртв. Это мысль мне так же показалась смешной. И новая порция смеха унеслась под потолок или что там у них. Запах крови становился всё сильнее, я жадно раздувал ноздри, ловя его. И сделал шаг в битву, вернее, попытался сделать и обнаружил что правая часть прикована к чему-то. Меня это открытие привело в такое бешенство, что я заскрежетал зубами. Там в паре шагов от меня битва, кровь. А я прикован?!!!!! И я дёрнулся всем телом, пытаясь освободиться.
Раздался оглушительный хруст, и Лео накрыло волной мраморной крошки. На зубах заскрипела пыль, смешанная с кровью и потом. Ни на йоту не почувствовалось того, как вылетели скобы, державшие руку и ногу, а вот с горлом получилось хуже - от резкого рывка перехватило дыхание, и в лёгкие хлынула кровь, заставив закашляться. Это, впрочем, почти не отвлекало от творящегося вокруг. Лео увидел, что просторный зал забит солдатами. Светильники, когда-то ярко освещавшие помещение, были теперь большей частью разбиты, и скудный свет едва пробивал кровавое марево и бликами метался на доспехах и оружии сражавшихся. Один тип брони был Леонтию знаком - подобные доспехи защищали полумиллькуриона Эверарда Клевера, с которым Лео имел удовольствие пообщаться в лесу. Правда, сейчас зеркальная поверхность металла отражала не лесную зелень, а тяжкую хмарь застенка. Другая часть сражавшихся была защищена не то кожей, не то тканью... каким-то очень мягким, облегающе-стелющимся материалом, который словно бы обтекал фигуру, позволяя беречь от удара сложенные за спиной крылья. Две силы, отличавшиеся друг от друга пока что лишь разной бронёй, отчаянно рубились в тесном, несмотря на внушительные размеры, зале. Несколько бойцов бились под потолком, ни на что не опираясь, просто левитируя в воздухе. Правда, крылатые там вполне себе пользовались крыльями. Лео опять ощутил то непонятное, странное чувство, которое переживал несколько раз в лесу во время превращения в волка и обратно. Нечто среднее между лёгким покалыванием по всему телу, голодным сосанием под ложечкой и сладким захватыванием духа при прыжке с высоты. - Трахея!!! - пробился сквозь лязг мечей и грохот битвы пронзительный женский голос. - Латай трахею, мать твою!!! Слышишь меня?!! - Не успеет!!! - закричал кто-то другой. - Я сам! Дай мне поток, Лесс!!! - Пытаюсь!!.. - отозвалась женщина, сорвавшись в хрип.
Вокруг кипела битва. Привычная стихия, к которой я себя готовил всю жизнь. От этой мысли стало радостно, и я рассмеялся. Правда смех вдруг забулькал и я закашлялся выплевывая сгустки крови. Хм, я теряю кровь. Значит её надо восполнить. Под потолком парила фигура с крыльями, в голове закипели старые обиды, я не мог сосредоточиться и вспомнить, почему я так ненавижу крылатые фигуры, но ненависть захлёстывала меня с головой. Я довольно заурчал, так как нашел добычу, подсогнул ноги, готовясь подпрыгнуть, схватить фигуру с крыльями, оторвать ей голову и напиться крови.
- Кретин... - выругался кто-то, как казалось, над самым ухом. - Не в себе! - коротко пояснила женщина. - И-есть!!! ...Ах ты ж бога-душу-мать!!! Последнее относилось к крылатому, очень метким ударом сбоку подсёкшему подпрыгнувшего Лео. Пол в помещении показался горячим - он был затоплен кровью уже по щиколотку. Крылатую тварь кто-то из латников перерубил почти пополам, однако и сам немедленно последовал за поверженным врагом, когда другой крылатый - тот самый, в которого метил Лео, метнул сверху меч и пригвоздил человека к мраморным плитам. - Лесс!!! Портал!!! Не успеем! Лесс!!! То, на чём оборвалась игра: Миновав арку, наследник и охрана оказались на территории бывшего тылового центра Аниму. Глазам открывалось величественное и жуткое зрелище лагеря десантного легиона, расположившегося на руинах захваченной базы. Горы битого камня, перемешанного с покорёженными доспехами и предметами интерьера, покрывали почти всё видимое пространство. Трупов уже не было видно, как не было и изобилия раненых - видимо, их сразу депортировали отсюда куда-то в более спокойное место. Хотя редкие лиловые пятна санитарных тентов, конечно, виднелись вокруг. Основная же боевая сила Тридцатки расположилась с максимальной дерзостью и вопиющей бесшабашностью: палатки декурий, вмещавшие сразу всех десятерых человек, мелькали на вершинах каменных руин, у огромных котлованов, оставшихся на месте магических атак и последующего боя, и даже на окружающей центр по периметру крепостной стене всё было зелено от десантных тентов. Повсюду горели костры, по лагерю носился запах еды, пыли, пота, металла и спирта. Слышалось лошадиное ржание, смех, громкие голоса переговаривающихся рядовых и декурионов, лязг оружия на импровизированных полигонах и в палатках кузнецов... И всё это то и дело перекрывалось рёвом приветствия в ответ на приветствие Феннирана. Лагерь напоминал гигантский разворошённый муравейник. Утреннее солнце сияло так, что от бликов начинало слепить глаза. Лишь глубокие лужи, стоявшие там, где было разворочено дорожное покрытие, напоминали о прошедшем ночью ливне. Здесь так же, как и на площадке порта, никто не выстраивался парадным строем. Легионеры продолжали отдыхать, тренироваться, завтракать... Только чуть больше подтянулись, чуть прямее стали спины, слегка шире развернулись плечи, немного отрывистее стали движения солдат, готовых в любой момент проорать уставное "Да здравствует Император!", когда наследник повернёт в их сторону лицо. Этот приветственный крик раздавался то тут, то там, в зависимости от того, к какой декурии обращал свой взор Медвежонок. То и дело десяток голосов слаженно и гортанно издавал это самое "Да здравствует Император!", а затем легионеры, проводив Феннирана глазами, возвращались к своим делам. Наследник неспешно двигался по полевому лагерю, объезжая непролазные горы разбитого в крошку камня и смятого в комки железа. Из-за одной такой груды навстречу кортежу медленно выехал всадник на высокой гнедой лошади. Судя по форме, это был рядовой Тридцатого десантного легиона, однако кушак его был застёгнут гербовой пряжкой, указывающей на принадлежность её обладателя к роду Оленя. Вывернув между выстроившимися легионерами, солдат проехал несколько шагов так, будто здесь собирались приветствовать его, а затем остановился прямо напротив лошади мальчика, на расстоянии в тридцать пять-сорок метров от маленького кортежа. Фенниран побледнел от ярости. На скулах Тору дрогнули желваки. И только Бэрт Пустельга остался абсолютно невозмутим: он лучше всех здесь знал кодексы благородных, был лично знаком с Оленем и прекрасно понимал, что бить тревогу ещё рано. Даже если Олень так и не уступит дорогу наследнику, Бэрт всегда сможет просто перенести его вместе с лошадью куда-нибудь подальше отсюда, а затем на мечах решить вопрос об оскорблении одного благородного другим, не подвергая риску Феннирана. Олень спокойно смотрел на приближающийся кортеж. На шее его тускло поблёскивал антимагический ошейник. Однако взгляд бывшего императора был направлен не на молодого Медведя, а на одного из его телохранителей. Когда взгляды Леона и Венгарда встретились, по лицу последнего пробежала издевательская усмешка. - Никогда не видел более жалкого зрелища, - презрительно бросил Олень. - Человек, способный свернуть звёзды с их пути, предпочёл стать лакеем молокососа. Из всех выборов, которые когда-либо стояли перед тобой, ты сделал выбор самый ничтожный. Руки Оленя были свободны от поводьев, он правил конём только с помощью ног, и теперь неторопливо наматывал на ладонь тонкую цепочку, тянущуюся куда-то в пёструю гущу палаток Легиона. - Ты мог схватить хаос за гриву. Мог заставить чистое разрушение покорно лизать тебе руки. Смотри, - Венгард дёрнул натянувшуюся цепочку и выдернул из толпы легионеров крупного парня в камуфляже с простым лицом сельского жителя, пепельные волосы которого сильно походили на волчью шерсть. Тот не смог удержаться на ногах и рухнул на колени в десяти шагах от жеребца наследника. - Знаешь, кто этот пёс? - Олень дёрнул цепочку ещё раз, и парня бросило вперёд, под копыта лошадей. Он упал на дорогу и катнулся в сторону бывшего императора. - Это один из местных богов. А для меня он не более чем грязная псина. Ты несравне-е-е-енно могущественнее меня. И при этом ты - такой же раб. Не у пса даже, а у его щенка! - Олень сделал ещё несколько мотков цепочки вокруг ладони, чтобы парень не мог отойти ближе к кортежу. - Я видел тебя там, - Венгард едва заметным движением указал на крепостную стену базы, намекая на Аниму. - Ты был очень хорош и очень силён. Ты слушал себя и плевал на весь остальной мир, пусть он хоть рушится кусками тебе на голову. Я думал, ты усвоишь урок пегасов и больше никогда не позволишь сделать себя марионеткой. А ты глуп. Ты ничего не вынес из этого урока. Ты ещё глупее, чем этот скот, предавший свой народ и теперь постоянно пытающийся доказать самому себе, что не мог поступить иначе. И глупее, чем этот напыщенный индюк, не годящийся в армии больше ни для чего, кроме как охранять никому не нужного щенка. Они глупы потому, что родились рабами, и на весь мир смотрят глазами рабов. А ты пришёл сюда свободным от всего - и стал самым жалким рабом. Неужели ты действительно считаешь, что способен здесь кого-то защитить? Ты беспомощней, чем цыплёнок в водовороте. Тебя посадили на поводок, показав косточку, и ты с радостным визгом принялся лизать руки хозяину, который на деле владеет тобой не больше, чем амёба на дне ведра с водой, которой ты поишь свою лошадь. Я - было первое, о чём тебя предупредили, правда? Знаешь, почему? Потому, что я и есть настоящая опасность. Не для жалкого щенка, которого я могу уничтожить в любой момент так, что вы и не заметите, что давно охраняете безмозглую куклу. Я - это опасность для всех лакеев. Я - кость в их горле. Потому, что я - не стал играть по их правилам. Я стал устанавливать собственные. А ты был рабом в своём мирке, ещё более ублюдочном, чем этот, и здесь тоже стал рабом, хотя мог стать по-настоящему свободным. Венгард рассмеялся и снова дёрнул натянутую цепочку. - Знаешь, у некромантов есть такая шутка: по-настоящему свободны только мёртвые, потому что их уже нет. А ты мог стать по-настоящему свободным и остаться живым. Без ограничений. Без барьеров. Без идиотских правил, придуманных слабаками, чтобы спрятать своё ничтожество. Зверь в твоей душе уже поднимал голову. И ты упивался этим. Он поднимет голову ещё и ещё, но голос его ты заглушишь, как это делают все рабы. На его зов ты не отзовёшься, убедив себя бредом про долг и закон. И твой зверь, который знает, что ты ничего никому не должен и над тобой нет никаких законов, в конце концов замолчит навсегда. И от пламени, способного всю Вселенную зажечь и спалить, чтобы прикурить сигаретку на закате, останется только грязное пятно золы. Бывший император с досадой выплюнул последние слова и снова дёрнул парня за собой, поворачивая лошадь и считая "разговор" законченным.
Я искренне расхохотался в излучающую презрение спину и громко произнёс: - Переходи на темную сторону, Люк, у нас есть печеньки. Затем опять рассмеялся; конечно, шутку мою никто не оценил. Вряд ли здесь смотрели "Звёздные войны". Затем, повернувшись так, чтобы видеть наследника и в то же самое время не выпускать из вида Венгарда, произнёс: - Молодой принц, за всю жизнь я никогда не верил угрозам. Человек, который может, - делает, который не может, - угрожает. И если бы за каждую угрозу, которая была произнесена в мой адрес, мне платили, я бы к своим годам сколотил бы не плохое состояние. А прикуривать от солнца, хех. Господа маги, не спускайте воду в туалете ментальным усилием, для этого есть рукоятка водослива. - И я опять рассмеялся. - Продолжим путь, друзья, я думаю, наследника ждут в лагере, - произнёс я, отсмеявшись, и снова сосредоточился на работе.
Глаза Феннирана при этих словах телохранителя хищно сузились. Тору быстро заглянул в лицо Лео и одними губами шепнул: - Когда нам продолжить путь - решит наследник. В этот момент время крутанулось, словно до этого оно текло, подчиняясь мерному вращению незримого рычага, а теперь этот рычаг кто-то резко бросил вперёд, в считанные мгновения провертев перед глазами иномирца сразу несколько месяцев... Сильнейший взрыв, страшная сила раскидывает их всех в стороны, дикая боль скручивает тело, словно в мясорубке, потом тишина и темнота, и снова свет, движение, движение, движение, вокруг все двигаются, кроме него - Леонтия, а он неподвижен и будто бы смотрит на быстро-быстро прокручиваемую видеоплёнку. Но сам он в этом движении не участвует. У него нет рук, а ноги искалечены тем страшным взрывом в Тридцатом Легионе... или это было не в Легионе, а его в его родном мире? Не важно. Важно другое: рук нет, и невозможно даже дёрнуть рукоятку водослива... И всё кончилось. Опять была Тридцатка, зелёные тенты, скопившиеся вокруг десантники, наследник на светло-сером скакуне, Тору, Пустельга... - На мой взгляд, это больше походило не на угрозу, а на предсказание, - тихо произнёс Бэрт, по-прежнему занимая позицию в арьергарде их маленькой процессии и, похоже, даже не заметивший того, что только что происходило с Леоном. Но тут в происходящее вмешалось ещё одно действующее лицо. Вытолкавшись из толпы десанта, двумя плотными шеренгами окружающего кортеж наследника, в свободное пространство между конём Феннирана и лошадью Венгарда вытряхнулась высокая, ладная маркитантка. Бронзовая кожа, медно-рыжие волосы, раскосые чёрные глаза, резко очерченные скулы безошибочно свидетельствовали о том, что она была уроженкой Берега Восхода. Выбравшись из толпы мужиков, девица презрительно повела голыми плечами и упёрла кулаки в бока, воззрившись на почти уже отвернувшего прочь Оленя. - Вени! - бойко обратилась она к бывшему императору. Тот резко развернулся, упершись в женщину таким тяжёлым взором, что многие невольно бросили взгляд на антимагический ошейник, охватывающий шею Оленя гибким, плотным шнуром: "Если бы не эта штука, - конец бы Лери!" - Прекрати, - констатировала тем временем никем не прерываемая маркитантка. - Чё ты вылез, как петух на заборе? И нечего на меня так глядеть - ничё нового не углядишь. А вы чё все заткнулись? - обратилась восходянка к окружающим её легионерам. - Тут вашего будущего командира обижают, а вы все языки проглотили. И мечи, поди, туда же, за языками-то? - она презрительно усмехнулась и мотнула воланистой юбкой в сторону наследника. - Ща помрёт его батя, и кто всем вам будет командир? Вот он будет, малец этот. И думаете, он вам спустит? Вон эдак глазищи-то, как угли! Солейская порода, сразу видать. И знаете, куда весь ваш хвалёный легион тогда забебенят? В рядах десантников произошло движение, по декуриям прокатился одобрительно-насмешливый ропот. - Это ж враг, - продолжала девица. - Мож, почище тех, кто вон там, - она махнула рукой на крепостную стену. - А вы стоите как бараны перед новыми воротами и лыбите, как он тут выпендривается перед вашим командиром. Только с девками, что ли, смелые? Или в умат? А как дошло до горячего на трезвую тыкву - так сразу в кусты? А ну как прознает наш император, какие вы тут смелые да храбрые? Она расхохоталась было, но в это время Венгард неспешно подъехал к ней и, несильно замахнувшись, ударил по лицу так, что восходянка кубарем покатилась по дороге и чуть не сбила с ног едва поднявшегося парня, которого Олень окрестил одним из местных богов.
Я наклонил голову и тихо произнёс, так, чтобы это слышал наследник: - Приношу свои извинения, молодой принц, ни в коей мере не хотел Вас задеть словами или действием, а тем более указывать Вам на то что нужно делать. Затем, выпрямившись, улыбнулся и с интересом стал наблюдать разыгрывающуюся перед нами то ли комедию, то ли драму. После удара Венгарда я нахмурился и, наклонившись к наследнику, тихо произнёс: - Похоже, нас провоцируют. Затем опять выпрямился, этот удар я не собирался спускать Оленю просто так. И поэтому произнёс вполголоса, но так, чтобы это слышали окружающие: - Блистательный Венгард Олень, гроза всех местных маркитанток. Затем опять наклонился к наследнику и, понизив голос так, чтобы меня слышали только он и Тору с Бэртом, произнёс: - Не сочтите за дерзость, молодой принц, и за попытку дать совет, а уж тем более за указание, что надо делать. Но, похоже, это провокация и маркитантку подослал сам Венгард. В принципе ситуация сама по себе исчерпалась, можно просто сделать вид, что ничего не происходило, и проехать. Правда, я не разбираюсь в местных реалиях и этикете, так что не знаю, как это будет выглядеть со стороны. Либо просто жестом или словом выразить отношение к этому всему и проехать, причём так, что вроде Венгард не того поля ягода, чтобы обращать на него внимание. Опять же решать Вам, молодой принц. Но у меня сейчас было видение, от того, как мы поступим сейчас, зависят наши жизни. Смерть уже раскрыла свой плащ над нами, и от Вас зависит, коснется ли он нас, либо обдав порывом воздуха пройдёт стороной. И, улыбнувшись принцу, я выпрямился в седле.
Венгарду, впрочем, на слова Лео было наплевать. Неизвестно, какой была доля истины в его тираде, но в одном бывший император точно был прав: он давно уже существовал вне принятых в обществе социальных различий и потому не видел никакой разницы между маркитанткой и легатом, между рикшей и императором. Все они были для него равны и со всеми он обращался одинаково. Фенниран хотел что-то ответить своему телохранителю, но не успел. Парень, которого Венгард держал на цепочке, подхватил девушку и помог ей подняться. - Ой, Вени, - хихикнула восходянка, вытирая тыльной стороной ладони кровь, хлынувшую из носа. - Уймись уже. Мальчик-то причём? Это ж не он, а его папаша дал тебе под зад коленкой. Так с ним и схлёстывайся, а не с ребёнком и не с бабой тут хреном меряйся. Все и так знают, что у ребёнка мелкий, а у бабы нет вообще... Парень схватил девушку за руку и дёрнул назад, себе за спину, закрывая своим телом от вконец рассвирепевшего Оленя. Предназначенный ей удар меча наискось рассёк ему горло, и десантник ещё успел вскинуть руки, прикрывая восходянку от удара клинка на возврате, и упал под ноги Венгардовского коня, забрызгивая всё кровавой пеной. Маркитантка оглушительно завизжала вместе с остальными женщинами, видевшими происходящее. Лошадь бывшего императора шарахнулась прочь от бьющегося в агонии парня. Венгард с такой силой рванул повод, что несчастному животному трензелем разорвало губу. Конь дико заржал, взлетая на дыбы и кося ополоумевшими от ужаса глазами на всадника.
Я с брезгливостью наблюдал за разыгравшейся передо мной сценой. Надо отдать должное парню: всё же он прикрыл собой девушку. Хотелось бы, чтобы он выжил, но с такими ранениями не живут, ему оставалось жить ровно столько, пока не вытечет вся кровь, а из перебитых артерий на шее счёт шел на секунды. Хотя он, вроде, местный бог. Может, и выживет, или Венгарду удалось то, о чём мы беседовали с Бэртом. Убить бога. - Мда, - пробормотал я вполголоса, но опять же чтобы это слышали окружающие, - бей своих, чтобы чужие боялись. Хотя в моём мире, как бы он не был плох, убийство одного военнослужащего другим в военное время карается смертной казнью. Сначала военнослужащего сажают, затем судят, а затем выносят приговор. - Хотя я, конечно, умолчал, что сейчас не во всех странах так делается, но ничего, может, Венгард создал прецедент, по которому его теперь можно изолировать от общества, а возможно, даже и казнить. - То, что он опасен для окружающих, это явный факт. Все признаки психопатии налицо, плюс всё это осложнено чрезмерно раздутым эго. Всё это я произносил с единственной целью: может быть, наследник прислушается к моим словам и примерно поймёт, как можно обыграть ситуацию. Хотя чёрт их знает здесь в этом мире с ихней странной моралью, что маньяк может свободно разгуливать и делать, что ему в голову взбредёт и за это ему ничего не будет. Так что, наверное, я больше говорил для себя, чтобы вылить из себя ту злость и раздражение, которое испытываешь, когда сталкиваешься с чем-то, с чем не согласен и ты хочешь это исправить. Но всё против тебя. Я новичок в этом мире, я не знаю его реалий и мои порывы и суждения, естественные для того мира, здесь могут оказаться в корне не верными. Так что мне надо стиснуть зубы и учиться. А для Венгарда я уже сделал зарубку на память. Я вдохнул, затем выдохнул и, посмотрев на наследника, произнёс: - Молодой принц, Вы хотели что-то сказать, но к сожалению эта безобразная сцена Вам помешала, - и я вопросительно посмотрел на Медвежонка.
Мальчик хотел было высказаться, но его снова прервали. На этот раз - Бэрт Пустельга, неожиданно оказавшийся не в арьергарде, а по правую руку от Лео и слегка впереди, загораживая своим конём дорогу иноцирцу и Медвежонку. - Видение?! - шёпотом вскричал маг, - Иллюзия! Ошейники не работают! Тору быстро двинул лошадь вперёд, прикрывая Феннирана и с другой стороны. Хотя если Леонтию действительно показали иллюзию - то есть Венгард действительно подломал их защиту, то никакое физическое прикрытие наследника, конечно, не спасёт. Бэрт сосредоточенно работал. - Нет, не Венгард... - сообщил он через секунду. Тем временем в рядах десанта произошло движение. Альтруист, только что прикрывший собой маркитантку, вчера спас жизни многим своим сослуживцам, и они это не забыли. Лошадь Венгарда ещё не успела опуститься на все четыре копыта, а его уже стали окружать. Однако Венгард вчера тоже спас жизни многим своим сослуживцам. И в ответ на попытку окружения из легиона тут же выдвинулись десантники, не собирающиеся так просто давать Оленя в обиду. Бывшему императору однако уже не было дела до всей этой возни. Он почти не глядя вбросил окровавленный меч в ножны и снова дёрнул перепуганного коня, отворачивая от кортежа и разъярённых легионеров. И тут наследнику окончательно надоело бездействие. Фенниран решительно двинул коня, расталкивая вороных Тору и Бэрта. - Стой, - звонко сказал Медвежонок в спину бывшему императору. Десантники замерли над телом поверженного парня, повернувшись к наследнику. Устраивать драку во время осмотра легиона императором они, конечно, не собирались, но обстановка была накалена до предела, и все только и ждали, когда же уже этот мальчишка покинет Тридцатку, чтобы можно было спокойно свести счёты. В наступившей тишине Венгард обернулся к Феннирану - и вдруг развернул и коня, снова оказываясь к кортежу лицом к лицу. Лошадь на секунду замешкалась, занеся копыто над мёртвым десантником, и аккуратно перешагнула через труп по очереди всеми четырьмя ногами, тревожно похрапывая, косясь на Оленя и роняя розовую пену из разорванной губы. Причины ухода из игры: Леонтий очень нервничал из-за того, что почти всё, что он говорил, надеясь произвести неизгладимый эффект на окружающих, казалось этим самым окружающим какой-то дичью. Последствия ухода для Лиэна: С мысленным боевым кличем "Маг я или не маг" Леонтий в Северном тыловом центре Аниму, где после произведённого накануне штурма временно базировался Тридцатый легион, попытался найти находящегося где-то здесь же соотечественника - ещё одного иномирца. Результатом этого стала демаскировка кентуриона Артёма, попадание иномирской сигнатуры к анимским спецам, уничтожение Тридцатки и гибель самого Леонтия. Анимская некромантка оказалась в руках кентуриона Артёма. Кентурион Кейда стал некромантом. Кентурион Эррил бежал из плена и впоследствии смог принять участие в спасении Тайры с Островов, что стало одной из заслуг, за которую он получил благородство. В Империи появился род Ворона. Бог магии пегасов Гирайну был убит Венгардом Оленем. На территории Аниму возникли магические аномалии, повлёкшие эвакуацию легионов из Ларда и Ошны. События в Севтылцентре определили весь дальнейший ход Второй Анимской войны и, во многом, нынешний облик Империи и Островов.
#кто-то смотрел и слушал глазами и ушами зайцев #зайцы на бой не явились #артикуляционный аппарат скотовода #маг я или не маг
|