Фон Бака старался не морщить лоб и не хмуриться, слушая магистра, лицо его оставалось заинтересованным и приветливым, хоть дело и становилось сложней и запутанней с каждым сказанным эльфом словом. По всему выходило, что этот Морис есть какой-то могущественный чародей и волшебник, способный произвести впечатление даже на члена Совета Магов Кряжина, могущий создавать предметы недоступные для понимая других обладателей знаний, и плести магические узоры насколько сложные, что распутать их было не под силу даже самым могучим умам. И он же, возможно, имеет власть над злыми корыстным духами, способен заключать их в обычные с виду предметы, накладывать проклятия и сверхъестественные чары. А еще он, видимо, имеет контакты со всякими тёмными сущностями, навроде тех самых коварных фейри и фаморких ведьм, чьи цели и почины остаются вне понимая простых смертных.
Да уж, ай да Морис, ай да… С таким соперником надо держать уши востро, а то ведь и оба меча не помогут.
Когда Серус упомянул о «жидкостном компоненте», который требовался для работы Компаса, Огастус почему-то сразу подумал про кровь… Действительно, всё вокруг этого предмета было таким загадочным и мрачным, что почему бы ему не питаться кровью? Кровью простых людей, эльфийских младнецев и мифических девственниц… Кровью честных граждан Кряжина…
Фон Бака даже озвучил эту версию на суд магистра. Вдруг да его дилетантская догадка придётся по душе и умудрённому эльфу?
Новые сведения про костяной кинжал тоже заинтересовали следователя. Будучи человеком честолюбивым и самоуверенным, он был почти убеждён, что никакому духу, заточённому в старом клинке, не под силу взять верх над его силой воли, и про себя решил, что в следующий раз, когда у него будет такая возможность попробует пообщаться с этим самым духом поближе. Неплохая выйдет дуэль, а?
Гномская же игрушка, которую напоследок показал ему Серус, на Огастуса впечатления не произвела. Хоть разум его и был открыт для познания нового, но к некоторым вещам он всё-таки не могу относиться без скептицизма и той надменной снисходительности, которая свойственна всем молодым и здоровым людям. Он неоднократно созерцал цветастые огненные представления, устраиваемые маленьким народцем, не отрицал их некоторой красоты и забавности, но в целом считал это зрелище несколько переоценённым. Эти громкие взрывы и цветы в ночных небесах были созданы, чтобы развлекать детвору, впечатлительных дам и мягкотелых торговцев.
Вот и эта штуковина… Внимательно изучив чертёж, Бака перевёл взгляд на обгоревшую металлическую трубку и кивнул, как бы отмечая для себя закономерность произошедшего. Все эти игрушки и изобретения заканчивали именно так. Кто-то пытался использовать сие в качестве некоего оружия, и поплатился за это. Бедолага… И зачем всё это? Понятно, что крохотным гномам не под силу держать в руках длинный меч и рапиру, но ведь есть и маленькие клинки, тоже честная сталь… Да и в конце концов есть же всяческие магически жезлы и палочки, которые могут устраивать фейерверки не хуже, чем все эти мудрёные штучки-дрючки.
- Да уж, оказывается, старина Чёрный Лис – тот еще коллекционер всякой всячины -… резюмировал фон Бака, возвращая пергамент в руки эльфа -…Кто бы мог знать? При встрече обязательно расспрошу его поподробней обо всём этом.
Поблагодарив магистра Серуса за интересный рассказ и за потраченное время, Бака заявил, что больше не смеет отвлекать учёного мужа от его славных трудов и поспешил раскланяться, пообещав по возможности держать его в курсе событий.
Перебирая в уме полученные сведения, фон Бака быстрым шагом пронёсся по запутанным коридорам Администериума, и забрав свою лошадь у главных ворот, сразу же направился к Цитадели Кряжина, где его ожидало приятное свидание с добрым человеком по кличке Кучерявый. Молодой дворянин был сосредоточен и бледен, глаза его окутала дымка задумчивости. Кусочки головоломки пока что не складывались ни во что дельное. Впрочем, всё ведь еще началось только. Еще только начало…