Пако бежал. Выжженная земля горела под ногами, от недалекого рева, похожего то ли на стену огня, то ли взвывающего на высоких оборотах движка шагохода, закладывало уши. Пепел залеплял глаза, сбивал дыхание и лез в ноздри. А впереди... Где-то впереди была Малика. Он не видел ее, но знал, что она там. Поэтому останавливаться было нельзя.
"Не убегай."
Чей-то знакомый голос ввинтился в уши, перекрывая рев в ушах. Ага, черта с два сейчас Пако все бросит, и перестанет бежать. Там ведь Малика, а позади, кажется, наступает...
Безумие. Всего-то.
Рев в ушах рассыпался на отдельные вполне различимые звуки. Пако на мгновение закрыл глаза, а когда открыл их, ощущение бега куда-то испарилось. Он лежал на земле, а над ним возвышалось лицо безглазого уродца, и впервые за очень долгое время первым желанием Пако после прихода в себя было не съездить по лицу спасителю, а поблагодарить.
Слишком много эмоций стало протекать за выстроенную им стену ярости к миру.
— Добро, полежу, — прошептал серб, отводя взгляд в небо.