Вилл была девочкой не глупой, и потому, когда парень очарованно уставился на нее, забыв назвать свое имя, Вилл лишь внимательно задержала на нем взгляд, замечая, как меняется человек снаружи под воздействием того, что творится внутри. А потом не верь тем, кто утверждает, что все болезни идут от ума! Если уж человек до неузнаваемости трансформируется за какие то мгновения, то что с ним произойдет, испытывай он на протяжении долгого времени какое-то сильное чувство или настроение. Тут уж и к гадалке не ходи, только и жди, как оно внутри о себе даст знать. Вилл по-доброму завидовала парняге. Ей тоже хотелось бы вот так: чтобы сердечки в глазах и туман в голове.
На предложение пойти к нему домой Вилл утвердительно кивнула: ничего против этой идеи она не имела. Посидеть в тихой и спокойной обстановке дикарка никогда не была против. А потому, взявшись за руки, они выскользнули быстрыми фигурами на стылый морозный воздух и направились к его жилищу по скользкой дорожке. Хорошо, он накинул на нее накидку. Сейчас ей было не так холодно, как полчаса до этого. Наконец, дорожка свернула к небольшой хатке, наполовину обгоревшей, как отметила про себя Вилл. Большая труба, прозрачные окна, отстраивающаяся потихоньку, она виделась Вилл, отчего-то, угасающей. Будто не строился дом поверх гари, а гарь преследовала дом, постепенно разрушая его, исподтишка, даже под снегом. Впечатление дом производил на нее сильное, и она шагнула в него любопытной кошкой, а как оказалась внутри, принялась свободно разгуливать по дому, брать предметы, так аккуратно расставленные, и ставить их на место по-своему. Вроде тут и стояла, но не так. Другим уголком повернута была. А теперь стоит так. Вилл отчего-то чувствовала себя здесь не столько хозяйкой, сколько "право имеющей" изменять положение вещей. Это чувство ее развлекало, и она развлекалась.
Пока парень растапливал очаг, Вилл шныряла по комнатам. Она успела поваляться на его широченной, по сравнению с ней, такой маленькой, кровати, успела все рассмотреть и заглянуть в большой шкаф с простой одеждой. В конце концов, когда он развел огонь и сказал про еду, Вилл стояла позади него в терпеливом ожидании. Парень поднялся, озадаченно глядя на нее, а она, стоя перед ним с деловитым видом нетерпеливо произнесла:
- Ну давай, раздевайся.
Увидев вспышку волнения в глазах парня, также спокойно добавила:
- Татуировку твою посмотреть хочу. Давай-давай, не тяни.
Она была такой маленькой на его фоне. Словно оборваночка в этой летней полудраной туничке, летних сандаликах, что там эти девичьи сандалики: подошва да две ниточки, стояла, обхватив одной рукою за спиной другую руку за локоток, прикусившая губу от нетерпения посмотреть на такую чудную красоту, что скрывала от нее его одежда, и огромными своими глазищами прошивающая вдоль и поперек, резавшая без ножа душу парня, глядела на него, так и подгоняя подчиняться, без права на отказ.