«Схватки у Вайль начались где-то недели на две раньше, чем она себе ожидала. Как-то в один миг ей стало совсем нечем дышать, потому девушка поднялась с кровати и вышла на улицу, чтобы хоть на миг подышать свежим воздухом. Светлое, безоблачное небо улыбалось ей своими яркими и маленькими звездами. Но легче от этого Вайль не стало. Ей не хватало ее мужа, Кириласа, который сейчас был в далеком рейде. Как жаль, что он не сможет присутствовать при рождении сына. Вайль была уверена, что родит крепкого и здорового мальчика.
Ночь была бессонной. Беременная импи то и дело переминалась с боку на бок, вся в холодном поту, а дитя в ее лоне словно колотилось о стенки желая освободиться. Уже к утру оно попросилось на белый свет. В тот момент Вайль не столько от боли, сколько от страха перед самим рождением, ухватилась за живот, потому что ей казалось будто это какая-то иная сила тянет из нее все внутренности, отрывает живот, пытается выпотрошить заживо.
Ашийвас, старая парвсианка, у которой проживало молодое семейство импи, прибежала на крики Вайль. Нужна была повитуха, но времени на это небыло. Потому сама ящерица принялась за тяжелое дело, потому как на постели из шкур и тканей уже было темно и мокро от крови. Дитя уже вышло, даже выпрыгнуло на мягкие ткани. На какой-то миг мир замер в молчании. А потом раздался крик. Истошный, детский плач.
Ашийвас времени не теряла. Она быстро достала нож, которым перерезала пуповину, после чего быстро перетянула последнюю специально наготовленной нитью, все это укутала в кусок ткани (словно не пуповина это была, а живое существо) и отложила в сторону. Потом взяла воды, которую предусмотрительно прогрела на огне, пока Вайль кричала от боли и принялась омывать дитя. Крепкое, смуглое, импское дитя. Настоящий воин, охотник. Закончив с мытьем, она бережно укутала дитя в чистые шкуры и положила рядом с обессиленной матерью.
Нож, которым была перезана пуповина, парвсианка тоже укутала в кусок ткани и быстро запихнула под роженицу. На немой вопрос о том, зачем это, Ашийвас прошипела, что так надо. От заговоров. Вайль особо не вникала в эти все ее действия. Разве что поймешь и выспросишь у ящеров? С ними очень тяжело говорить и понять. Перворожденные, казалось, всегда знали что и зачем делали. Даже если их действия казались бессмысленными. И редко у кого хватало терпения и желания вникать в традиции парвсиан, ведь импи не жили так долго как ящеры или альвы.
- Вот ты и из девушки в настоящую женщину превратилась, - гордо сказала Ашийвас, и взяв клунок с пуповиной вышла из дома.
Было душно. Но Вайль понимала, что парвсианка специально так "натопила", чтобы было тепло для дитя. И пока сама роженица лежала со своим дитям, Парвсианка, тем временем, отошла подальше от дорог и домов и закопала "скарб", чтобы никто и никогда не нашел и не переступил через детскую пуповину. От плохих примет и плохих обывателей, как говорилось в Ашнисарате.»
-----
В небольшом лагере контрабандистов точились споры. Опять чья-то жена родила от другого. Опять пойло течет рекой, заливая раны и грусть. А потом, к костру у которого все происходило пришел один из парвсиан. Который торговал с контрабандистами этими. И начал свой рассказ-байку:
«Залупа ты кнуусова - сказал Фирассей Эйнелопе, возвратившись с дальнего похода и понеслась. Обидел тетку. Но за дело. Правда и сам Фирассей шарился по миру, одному темному знает где, много лет. Такое у многих случалось. И у меня тоже. И всякое было. А тут Эйнелопа, нехорошая женщина. Оказалось.
Знаете, я тут рискну обгадить архетип и объяснить истинный смысл ситуации ребята. Если будешь шарится долго - рога вырастут не то, что бы обязательно, а естественно. Женщины ведь, они существа хорошие, но не вечные. Пропуск в вечность - половая ебля с противоположным полом. Ты сдохнешь, а планетой будет управлять маленькая отвратительная копия тебя, заботливо откормленная твоей скво. Так что парни, смысл жизни - это люби и уважай свою скво, дружи с ней. А то сдохнешь от цирроза, а она такое чмо воспитает, что хоть плачь. Куда там Лифан-лифам.»
Многие смеялись. А некоторые задумались. Ведь пока они тут шарятся, умирают и удирают от патрулей, скво ихние, ведь и вправду. Нехорошими совсем делаются.
А пропуск в вечность то хочется.
-----
У костра, рядом с мирно сопящими ушантау, сидело несколько парвсиан и альшисай. Представители Врийшасса. Все они сейчас смотрели на пляшущие огоньки, ожидая сигнала. На спинах у каждого были луки и стрелы припитанные ядом. За поясом у каждого по хорошему кинжалу. Так же отравленному. Ну и ножи есть, простые. на случай чего.
И тут, в тишине этой, отозвался один из воинов:
«Считайте меня смешным, но знаете. Я завидую другим подразделениям. Вот так втихаря. Ведь нету у нас ни слащавого принятия клятвы, ни провожаний с улиц с гордо поднятыми флагами и копьями в руках. Все наши победы и достижения, они останутся в веках... но что толку, если все подробности и утешение не выйдет дальше чем за семейный стол? Даже прощания, с теми же родными, все в индивидуальном порядке, без пафоса и шума. Когда придет кто-то из Шас-Катаналь. И возвращаемся мы домой так, словно с охоты рядовой. Обычное утро, день, вечер никаких тебе встреч и ликований, как у регулярки. Только взгляды удивленные. А в большинстве просто угрюмые. И пытаешься смириться с этим фактом потом, три-четыре следующих дня. И так - до следующего распоряжения. До следующей охоты на контрабанду.»
Все сидели и молчали. Каждый понимал свою долю правды в этих словах. Врийшасы были спец.войсками, особыми специалистами, которые редко пересекались с общевойсковыми задачами. И большинство из них вели скрытный образ жизни. Чтобы легко и быстро выслеживать и выкорчовывать из Ашнисарата контрабандистов.
«А я знаю слова присяги на изусть. У меня даже есть свиток с ней. Попросил у жрецов. Ибо для меня присяга не пустые слова. Они помогают принимать верные решения. И все равно на все эти торжественные моменты, как у простых вояк. Да, хочется иногда, но дело мое другое. Дело верное. И важное.»
Закивали все, на эти слова, соглашаясь. А говоривший погладил своего ушантау, который подняв голову посмотрел куда-то в темноту. Оттуда донесся легкий шелест. Это знак. Воины сразу же взбодрились, собрались. Охота начиналась.