Всё началось вечером. В синей тьме синего денька сидела девочка и ждала свою маму, пописывала добрые истории, глядя на своих рыбок. В такие вечера всегда по-особенному пахнет жизнь: от тетради веет деревом, от аквариума холодом, из кухни до детской лениво доползает запах выпечки. И тебе уютно в твоем мире, будто в теплом одеяле кутаешься в нем, растворяясь в нем, мурлыкая от удовольствия. А потом раздался крик...
Наташа помнит, как рванула в кухню к маме, позабыв все на свете, отшвырнув в сторону тетради и опрокинув стул. Она неслась на звук рыдания, не чувствуя земли под ногами. А мама уже согнулась от боли, сжимая в руках телефонную трубку. Известие! Какое-то очень плохое известие! Девочка кинулась к маме, стараясь обнять, успокоить, утешить, но вместо этого сама начала рыдать, от страха, от леденящего душу ужаса. Но что она могла поделать? Мама ревела, а вместе с ней ревел весь детский мир!
В тот синий вечер раскололась их с мамой жизнь на до и после. И мир уже никогда не стал прежним, как они не старались. В тот страшный поворотный мир матери сообщили, что отец Наты погиб в автокатастрофе. И мир рухнул..
Тетради разорваны, строчки счастья перечеркнуты. В мире Наточки наступила тьма. Она оказалась бессовестно брошена, оставлена. Мать впала в тяжелую депрессию, и Нату воспитывала бабушка. О каком мире в душе могла идти речь? Ната ненавидела себя и то, во что превратилась их с мамой жизнь. Больше не было любящего отца, больше некого было ждать морозными зимними вечерами. В их с мамой мире стало безумно-безумно холодно.
Наташа больше не могла смотреть на картинки счастливой полной семьи, что она любила рисовать. Она не могла оставаться спокойной, когда в мультиках упоминали об отце, но страшней всего было, когда на улице шел похожий на отца человек. Тогда Нату приходилось держать изо всех сил. Она рвалась к незнакомцу с криками "Папа! папа, ты жив!" и ревела, ревела, ревела..
Это было страшное время.
Но и оно прошло. У матери начали появляться ухажеры. Наташа постепенно смирилась с потерей отца и на всю эту черноту ее жизни девочке-подростку стало просто-напросто плевать. Если она что и писала, то выходило нечто страшное, нечто Кинговское, от чего ей становилось легче. "И все сдохли" - было любимым окончанием ее рассказов. Она творила и уничтожала. Заставляла любить и страдать. Ей хотелось выплеснуть загноившуюся боль, но сил не хватало, как и не хватало мужества ее принять.
Лисица шла по темным водам черного тоннеля, держась за хвост Лиса, чтобы не потеряться. Вот что чувствовала Наташа в те годы: только тьму и липкий ужас происходящего. И огненная лисица отважно рассекала тьму, желая спасти свою душу.