Отхлынула волна - обнажился берег, и тот мусор что раньше под водой был скрыт заботливо, теперь весь на виду. Смотри-ка! Якоря там, куски проволоки, комки вонючих водорослей и пластмассовые бутылки валяются. Дрянь. Никчёмность. Одна сплошная ерунда теперь гниет на поверхности.
Так и с Наташей случилось - вот была кримха - темная, наполненная горем странница этого ржавого мира скрывающаяся от убийцы. Как птица печальная да черноперая. Сгущенку не ест, от шоколадок отказывается - за фигурой следит! - и всё ей не в радость, всё ей не в удовольствие. И весь мир этот не мир даже, а одна сплошная иллюзорная нелепость для Кримхи.
Такой была. Словно выписанной черно-белой краской на черно-белом полотне. Забывшая о ярких цветах одинокая душа.
А стала Лисой. Рыжей, человекоподобной зверюшкой. И запахи навалились, и слух усилился, и на сердце полегчало! Домики, шпалы, рельсы, тайны. Куда не поверни - везде интересности прячутся. Тут же раньше люди жили - и какие люди! - волшебники, чудодейники, создатели новых миров. Тут тайны жили, сказки, мечты.
Дороги из ниоткуда ведущие в никуда - человеку все это до лампочки, а Лисе не до лампочки. Рыжая Лиса иначе не может же.
Она верит.
В ребенка который к Развилку ушел, в Наташу которая обречена в королевском плену гнить, маленькая такая несчастная девочка. Лисе черви не страшны. Они для Кримхи опасны - а Лиса, она ха! - она всех победит такая смелая да гордая! Магия драконов же. Только одно плохо, не слишком-то долго живут драконьи заклятья - они вроде и есть, а потом пшик, обман сплошной да иллюзия! День в лучшем случае, пол-дня в худшем случае Наташе Лисой быть. А может и часа два от силы...
- Ручку найдем, человечину спасем, лисёнка отыщем, историю перепишем! Обнимашечки давай!!!
Стучит доброе звериное сердце, разгоняет окружающую муть. Лисенок во все верит, а вот Лиса не просто верит, она и слышит еще, чувствует прямо-таки запашок опасности. Здесь уже Убийца. Затаился и ждет себе неторопливо. А чего ждет? Наверное когда они к Развилку поближе подойдут...края там плохие, злой магией полнятся, гноистой желтоватой разрухой ползущей из дальних, проеденных червями краёв.
Может поговорить с Убийцей? Может признаться что обнаружили уже его? Или вперед бежать ни на что не обращая внимания? Или назад повернуть?
Или-или-или-или-или-или...
Только Лисенок сын Лиса на самом деле был, и мать его была, и Наташа и обшарпанный лифт на шестнадцатом этаже. Рельсы расходятся на большом полустанке, а потом неизбежно сходятся, когда приходит время закончить путь.