Ребенок, да и человек в общем-то, с развитой фантазией очень хорошо чувствует окружающий мир. У такого человека развита интуиция, чаще эмпатия и вообще имеется полный набор эмоций за плечами. Человеку с хорошей фантазией очень легко напугаться. Он может напугать сам себя так, что поседеет за одну ночь! Нужно только как следует поверить в реальность своего страха. А когда реальность подкидывает тебе такие странные подарки вроде черного пера, не ясно откуда взявшегося на полу твоей комнаты, можно испугаться так, что забудешь как тебя звали.
Нет, Ната не забыла своего имени, не забыла маму, которую всей душой ждала с работы, от которой была готова получить за немытую посуду и бардак в комнате, лишь бы та наконец появилась. Не забыла она и о не выученных уроках, о которых теперь уже можно было и забыть. И именно от того, что она ничего не забыла, на душе было мерзко. Чувствовала Ната, как в ее безопасную реальность вязко и медленно вползала черная гадкая ирреальность. Она отравляла все на своем пути и упрямо двигалась к своей цели - к Нате. Девочке было ужасно страшно. Чуяло сердце - перо было страшным знаком приближения изнанки, страшным знаком ее присутствия. И от того Наташа бледнела в ужасе. Никто ведь не поверит в ее предчувствия, более того, никто не сможет помочь. Ирреальность сможет поглотить любого, кто осмелится ей помешать, даже того, кто просто попадется на пути. В опасности была теперь и мама, и папа, и Антоха, и родной дом. Все было в опасности. Весь ее безопасный и родной мир! И Наташа хотела бежать, да только куда на ночь глядя убежишь? Уж дома всяко лучше. Правда совсем не легче. В доме, в ее крепости, прямо в ее комнате разверзлась дыра, сквозь которую вползала черная изнанка, пугающе чвакала на полу, поедая ее покой, и ползла дальше на поиски маленькой девочки.
В один вечер девочка потеряла покой, присущей всем детям в ее возрасте. Она потеряла веру в светлое, в безопасное место на всей земле. Она поняла, что все, принадлежавшее ей, было в опасности. И это в корне меняло девичье сознание. Отвага и воинственность росли в ней, словно на дрожжах. Если не Наташа, то кто еще сможет постоять за ее реальность? Нужно было идти в страшную комнату и выкинуть это перо. И даже не думать о том, что в тот момент за спиной ее может стоять ворон, а за шторой у окна олень, а в темном углу прятаться худой и бледный клоун, а под столом.. ох, лучше не думать, кто будет под столом..
Наташа снова чувствует, как слезы подкатывают к горлу, как горло отекает и становится трудно дышать, как слезы снова копятся в глазах и текут теплыми ручьями, как нос закладывает от слез и начинается насморк. Она шмыгает носом, боясь нарушить тишину, боясь, что привлечет внимание тьмы из комнаты этим своим нелепым совершенно негероичным шмыганием. Но сопли текут, и слезы текут, и рукавов уже совсем на них не хватает. Не об Антоху же вытираться. И в какой-то момент Наташа начинает засыпать. Нервы ставят на всем крест и уходят в отставку, детский разум отмахивается от фантазий и начинает дремать. Теплый кот начинает мурчать громче, а зловещая тишина превращается в колыбельную. И она тихо уходит из неуютной реальности, закрывая за собой дверь.
А когда просыпается, то пытается вспомнить, что же произошло. Кожа лица сухая и соленая, голова болит, Антохи нет и никого, совсем никого нет. Есть лишь мгла, обступившая со всех сторон, с неприятным любопытством глядящая в самую душу в попытке найти, чем бы еще поживиться. Ната встает с дивана, медленно вспоминая случившееся. Но почему же мамы до сих пор нет? Где же она? В своем доме одиноко вдвойне, потому что нет в нем любимой мамы. Нет того солнца, что должно освещать и обогревать эту домашнюю вселенную. И без солнца этого вселенная совсем и не вселенная, а очень тоскливое напоминание об отсутствие этого солнца. Мамы нет. Это ужасно, когда мамы нет. Наташа готова отдать душу за маму, за то, чтобы она сейчас пришла, огласила мрачную тишину привычным лязгом дверного замка, вошла с мороза в своей пушистой шапке, и Ната выбежала ей на встречу, прижимаясь к холодной шубе и такой же щеке. Чтобы запах губной помады и любимых духов наполнил квартиру. Чтобы дом наполнился мамой до краев. Где же она?
Может стоит пробудить дом, чтобы мама скорей пришла? Может стоит отвлечься от ожидания и , как это обычно бывает, она тут же появится. Да, надо определенно отвлечься. Наташа смело шагает к выключателю и зажигает в зале свет. Потом бредет на кухню и делает то же самое. А в комнате ее свет уже горит. Желтый неприятный свет. И чувствует она, что все ее страхи сейчас в ее спальне, ждут, быть может, стоя посреди ее комнаты, готовые тотчас наброситься на нее, стоит ей лишь открыть дверь. Но Ната хочет войти. Во что бы то ни стало, хочет. Потому что там - опасность. Опасность эта может повредить маме, которая придет и, совершенно ничего не подозревая, войдет в ее комнату. Нет, Наташа сама должна распугать свои страхи. Зайти, громко топнуть ножкой и прогнать всех к чертовой бабушке. Потому что лишь она сама хозяйка этой ирреальности. Лишь ей сможет подчиниться страх.
Взяв всю свою смелость в кулак, Наташа направляется к двери спальни и, с зашкаливающим адреналином распахивает дверь, готовая заорать во всю глотку в любую секунду.