Гладиатор, словно бы подтверждая предположение Елизазды о "животности", мычал и хрипло гудел, пока воительница скользила губами по перевитому венами стволу. Когда ему наскучило так развлекаться, он подался назад, высвобождая член, а потом схватил Елизаздру за загривок и, навалившись массой, прижал голову к теплому меху шкуры.
- Давай, шлюха, подставляй мне зад! - похотливо захохотав, он переместился ей за спину и, вставив член в ложбинку между ягодицами Елизаздры, поводил вверх-вниз. Потом уткнулся наконечником в сфинктер, но передумал. Сместив член ниже, обхватил воительницу за бедра и рывком вошел на всю длину своего прибора. В основном, работал самостоятельно, разве что менял хват. Пару раз отдыхал, предварительно отхлестав лапищей задницу Ели до красна, а потом велев ей "самой насаживаться".
Судя по всему, ему действительно не терпелось, поэтому надолго мирмидонца не хватило. Утробно замычав, опустошил свои яйца, не вынимая член. Его всего затрясло, а агрегат ходил ходуном внутри Елизаздры. Остановился, перевел дыхание, и только потом вытащил член, и посмотрел, как из воительницы вытекает белесая, тягучая жидкость.
- Ну что, сучка, теперь ты станешь мамой для будущего гладиатора. А может, и не одного. Я слышал, ты убила одного нашего. Что ж. Сделаешь нового бойца, - посулил он, и вышел из камеры, предварительно примотав цепи Елизаздры к какой-то деревянной балке. Судя по всему, её предложение о "сотрудничестве" он пропустил мимо ушей.
Кажется, весть о женщине далеко распространилась. Потому что вслед за Везанусом в гости зашел еще один мирмидонец-гладиатор, попользовав Елизаздру. После него заявилось сразу двое мужиков, имевших воительницу по всякому, словно дешевую, готовую на всё шлюху. Снова и снова, снова и снова. В какой-то момент она просто потеряла счет членам и объему семенной жижи, побывавшей в ней. Её и в самом деле использовали как сосуд для наслаждений и живой инкубатор, производящий новое пушечное мясо для арены и Золотого Короля. Если она оказывала сопротивление, то её избивали и оглушали до обморочного состояния, и так далее, и так далее. Хотя её магические способности в значительной степени подросли, этого было недостаточно, чтобы сбежать или перебить всех гладиаторов.
Уставшая, грубо использованная, покрытая вонючим потом и липким, Елизаздра окончательно обессилила и провалилась в зыбкий, душный сон. В падавшее в забытье сознание пришла мысль, что её так и будут использовать, пока она совсем не истрепется и потеряет человеческий облик. Надежда на защитника-насильника развеялась - она стала общей собственностью, которую могли поиметь на каждом углу. Судя по всему, Везанус просто дрался за право первым вставить свой член в неё. Теперь ей предстояли сложные дни.