Эльвелег.Пройдя через лес и оказавшись на кромке поля, Эльвелег убедился в догадке насчет деревни. Но обычно в случае пожара что-то происходит. Паника, например. Люди бегут, спасают пожитки, пытаются потушить огонь, кричат благим матом - словом, за версту слышно и видно. А тут - гробовая тишина. Слышно только, как подвывает огонь и щелкает дерево. Иногда с грохотом падают несущие балки. Стало понятно, что деревню уже не спасти, при текущем масштабе бедствия, тут только все перестраивать заново. Но всё-таки, куда все подевались? Не могли же крестьяне поджечь собственные дома и убежать в лес?.. Или могли? Что за чушь.
- Это можно узнать только одним способом, - сухо произнес Селенгаль в ответ на невысказанный вопрос.
И они зашагали вперед, к деревне.
Там оказалось очень плохо.
- Кто-то решил о себе заявить. Очень показательно, - Галатэль была большим специалистом в области карательных рейдов. Но до такого, конечно, не опускалась. Её голос казался глухим, подавленным.
Стало понятно, что люди никуда не убежали, они все остались здесь, в деревне. Просто со стороны поля их закрывали дома. Ну или то, что от них осталось.
Всё это было похоже на казнь. Не убежал никто. Страшным орудием стали колья, на кои были насажены люди, от мала до велика. Страшная участь никого не обошла, ни молодого, ни старого, ни взрослого, ни ребенка. Это сделали с ними заживо: на застывших лицах сохранилась печать боли. Колья располагались вдоль улицы по обе стороны, образуя какую-то чудовищную аллею. Лишь некоторым улыбнулась удача, если эта фраза вообще применима - тут и там Эльвелег заметил несколько обгоревших трупов. Странным обстоятельством было то, что трупам, казалось, уже несколько дней. Плоть начала разлагаться, и черви добрались до них.
На противоположном конце улицы стал проступать массивный человеческий силуэт - кто-то, скрываемый жирным черным дымом, приближался к ним. Селенгаль в одно мгновение обнажил клинок. Галатэль выставила вперед посох.
- Кхм-кхм! - некий человек решил прочистить глотку. Голос принадлежал обожженному трупу, который валялся на обочине лицом вниз. Но труп встал, и оказался не просто трупом, но еще и черномазым самхафцем, причем в белом шутовском гриме. На нем из ниоткуда появился костюм, и трость с белым костяным шаром в навершии. Галатэль упала на одно колено; у неё пошла носом кровь. Эльвелег ощутил жуткий скрежет в затылке - верный признак крайне сильного волшебства. Труп тем временем заговорил, демонстрируя виртуозное владение тростью и пластику движений:
- Дамы и господа! Мальчики и девочки! Я с большим удовольствием хочу представить вам! Прекраснейшего! Ярчайшего! Скупейшего! Самого лучшего из всех девяносто девяти братьев! Знатока всех кладов и богатств, так же известного как...мать-преисподняя, да как зовут этого засранца?!
Черный "самхафец" взорвался, окропляя эльфов ошметками плоти и крови. Трупы на кольях задергали конечностями, головы крутились из стороны в сторону, и их лица искажали гримасы, полные то ли ненависти, то ли боли.
- Наконец, я вернулся. И принес свои новые игрушки, - сказал человек, выйдя из черной завесы. Полностью обнаженный, его тело покрывали глубокие порезы, по форме напоминающие некие мистические символы.
Колья разлетелись в щепки, и ожившие мертвецы оказались на свободе. Их намерения были очевидны. С левой ладони человека сорвался огненный шар, но Галатэль, пришедшая в себя, успела поставить барьер - огонь расплескался сплошной стеной перед эльфами, не нанеся вреда.
Небо над деревней затянули черные тучи, закрыв солнце. Стало темно, почти как ночью. Там и тут на небе бегали красные всполохи. Человек в шрамах воспарил над землей, совершая странные пассы руками.
- Я задержу его на какое-то время, - прошипела Галатэль. Кажется, между колдуньей и человеком шел невидимый бой. И судя по испарине на её лице, это давалось ей непросто.
- Не подпускайте ко мне этих тварей!
Судя по отдаленным крикам, подкрепление было на подходе. Нужно было продержатся совсем немного.