Ричи, Бугор
Обломок воткнулся в сгнившее месиво, некогда бывшее грудной клеткой трупа с такой силой, что тот развалился на части. Ошметки плоти брызнули во все стороны вокруг места удара, кости не выдержали и покойник как-то съехал на бок, и начал кусками опадать в море, открывая то, что удерживало его над поверхностью. Гигантское щупальце, покрытое коготками по краям, влажными пульсирующими темно-фиолетовыми присосками и какой-то ритмично сокращающийся красной щелью посередине. Из-под доввольно глубоко воткнувшегося возле этой щели метательного снаряда Ричи сочилась темная жижа. Несколько коротких мгновений ничего не происходило, как если бы боль от раны существом не ощущалась, или же оно думало, как поступить. Затем по всему кораблю пробежала судорога, не имеющая ничего общего с ударами волн о его борта – будто бы кто-то тряс его, как мелкую игрушку. Отросток поднялся выше голов столпившихся на юте, и прибрав коготки, с размаху опустился, на пару футов промахнувшись мимо Бугора, после чего резким движением в сторону снес большую часть фальшборта.
Бугор, тем временем, снял покойника со штурвала. Был он жив на тот момент, был он мертв, но после манипуляций полуорка, статус его определился окончательно. Потеряв столько крови, не живут. Но не живут и в шторме, оставив руль – и Бугор, напрягая свои могучие мускулы, удерживал корабль и его экипаж от страшной участи.
Возможно, судя по тому, с чем они столкнулись, куда более страшной, нежели обычная смерть.
Гауль, Танкред, Рейво
Все-таки опыт сказывается – и Гауль, и Рейво умудрились вовремя отпрыгнуть в стороны и не оказаться под потоком тошнотворной жижи, заляпавшей палубу практически до противоположного борта. Оглянувшись, инквизитор получил ответ на свой незаданный вопрос – костей было многовато для одного лишь черепа, да и объем прочего был немаленьким. Инстинкт первым делом заставил его перебрать добрую дюжину видов нежити, но ни один из знакомых Рейво "морских" видов не вел или не должен был вести себя так в бою. Впрочем, то, что находившиеся на палубе увидели потом, вообще ни на одно из знакомых им видов не походило.
Толстое, с хорошее бревно щупальце, покрытое с одной стороны кожистыми наростами, а с другой – присосками и какими-то коготками, все-таки сумело протиснуться внутрь корабля, но чувствовало себя явно не слишком удобно – резкими и беспорядочными движениями оно крушило все, до чего могло дотянуться. И, к счастью, пока его жертвами пали лишь скамейки для гребцов и закрепленные рядом весла.
Матросы, увидев такие дела, решили, что пассажиры, как бывалые искатели приключений, сами разберутся – и с чем-то напоминающим подавленное "Удачи", поспешно скрылись в трюме. Необходимость ремонта никто не отменял, и пользы от них там было больше.
Надин
Когда Надин потребовала от Монтрея развеять шторм, по лицу полуэльфа пробежала целая гамма эмоций, очень быстро, но достаточно, чтобы воровка успела заметить, на чем остановилось рулеточное колесо впечатлений о ней помощника капитана. Похоже, он решил, что от всего пережитого она малость тронулась рассудком. Он поднес палец к губам, и мотнул головой в ту сторону, куда щупальце унесло "ушастого".
- Тихо! У твари нет глаз, значит она на слух ориентируется. Или еще как.
И, будто в подтверждение его слов, сквозь дождь стало видно, что щупальце возвращается. И как оно возвращается. Несчастного матроса использовали как прокладку между плотью существа и фальшбортом. Щупальце сметало фальшборт как несдержанный игрок, раздосадованный проигрышем, сметает с доски в стороны фигуры. Крепкая работа Абсоломских судоделов сопротивлялась как могла, но дерево, гвозди и заклепки пасовали перед первобытной мощью того, кому щупальца принадлежали. А большая часть вреда, возникшего в этой борьбе, пришлась на татуированного – то, что приближалось к Надин и Монтрею выглядело человеком только условно.