Общее
Каждый последующий удар стихии был сильней, чем предыдущий. Казалось, сама природа поставила перед собой задачу истрепать несчастную посудинку, на которой ютились, дерзая сопротивляться ей, люди. Огромные валы волн врезались в дуб и ясень обшивки, ветер трепал снасти и уже овладел подвижным рангоутом, направляя его согласно своей воле, дождь безраздельно царил на палубе, отсекая людей друг от друга и разделяя их на маленькие, изолированные группки.
Одна из таких групп ютилась на корме, стараясь удержать курс корабля так, чтобы не подставить его борта под неустанную атаку волн. И у них, каким-то чудом, это получалось. "Откровение Жаклин" несло бурей, и, хотя возможности определить направление и скорость без инструментов навигатора возможно не было, "узлов" она делала немало. Объединенные усилия телекинетика, мускулистого полуорка и пары матросов позволяли держать руль, и теперь все зависело лишь от искусства корабельных дел мастеров. И, надо сказать, верфи Морского Короля оправдывали свою репутацию.
Но Бугру пришлось отвлечься, попытаться помочь ухватившейся за веревку Надин – и, в этот же момент, Ричи на доли секунды утратил концентрацию. Матросы закричали от боли, когда внезапный рывок штурала перекрутил им руки, но спиц не выпустили. А попытка полуорка помочь пропала впустую – полурослица схватила веревку одной рукой, но не смогла удержать ее. Ветер протащил ее по палубе, вырвав кинжал из досок палубы. Пересекая не по своей воле борозду, которую оставила катапульта, Надин ощутила, как в кожу рук вонзаются занозы из расщепленного дерева. А потом чувствительный удар о что-то деревянное движение ее остановил – осмотревшись, она поняла, что угодила прямо в стойку рулевого колеса. Бугор, Клептон и матросы были рядом.
И они держались. И корабль держался вместе с ними.
В трюме дела обстояли немногим лучше. Вода лилась сверху через люки грузовые, вода пробивалась через люки весельные, и, судя по крикам матросов, вода начала литься через пару трещин в корпусе. Но помпы работали, матросы, поддерживая друг друга, чтобы выстоять под напором волн, работали столярным инструментом изо всех сил, капитан, внезапно появившийся на нижних палубах, отдавал вполне осмысленные приказания – видимо, шторм отрезвил его и, наверное, даже вывел из намечавшегося запоя.
Внезапно на корме, сквозь стену ливня, Бугор и Надин смогли различить тонкую фигуру помощника капитана. Тот, пригнувшись и одной рукой цепляясь за фальшборт, а другой вонзая в палубу что-то вроде абордажного багра, подбирался ближе к рулевому колесу. Матросы приветствовали его с трудом различимыми сквозь вой ветра радостными возгласами. Когда он смог остановиться рядом со сгрудившейся на корме группой людей, стало понятно, что путь Монтрея был, мягко говоря, не легким – через лицо протянулся длинный багровый след с характерным веревочным рельефом, здоровый глаз налился кровью и кровоточил. Однако выражение лица его было не настолько угрюмым, каким, казалось, в этой ситуации должно было быть. А еще через плечо полуэльфа была перекинута веревка, которую он протянул Бугору.
- В трюме мелкие течи, но ничего серьезного!
Проорал он, показывая сперва вниз, а потом сжатый кулак с поднятым вверх пальцем. Дескать нормально все.
- Кто на мачтах не был, живы! Такелаж держится! Зверей и баллисты смыло, но и хрен с ними! Выдержим!
Бугор, Надин
Вспышка молнии, гром от которой влился в симфонию бури. Миг, замерший подобно навеки застывшей в янтаре мухе. Беспредельное море, освещенное мертвенным электрическим светом, пронзившим даже казавшуюся непробиваемой стену дождя. Или сам дождь уступил сиянию место, чтобы полуорк с полурослицей увидели представшую перед их глазами картину? По перекатывающимся горами волнам к ним, презрев все законы шторма, несся еще один корабль. Размерами он превосходил "Откровение Жаклин" не менее чем в два раза. Возможно, это был один из тех галеонов, что способны пересечь аркадианский океан, но, несмотря на относительно недавнее посещение гавани Абсолома, этого всемирного узла морской торговли, кораблей подобной конструкции вспомнить не удалось. А еще это судно было игрушкой стихий неимоверно долго – дерево корпуса поросло водорослями и очевидно сгнило, в некоторых местах настолько, что образовались дыры, в которые мог бы пройти, не сгибаясь человек. Носовая фигура, некогда изображение ангела, сейчас являлось горькой насмешкой над красотой оригинала. Единственной ассоциацией была нежить – основательно прогнивший зомби, которому обладающий злым чувством иронии некромант прикрепил на спину сработанные из гнилого дерева и ржавой стали подобия крыльев. Судно шло перпендикулярным по направлению хода "Откровения Жаклин" курсом, и мачты выстроились в практически ровную линию, и, из-за разницы в высоте расположения рей, рангоут походил на причудливый скелет. Изорванные паруса и перепутавшийся такелаж дополняли картину, напоминая прогнившую кожу и висящую на костях тухлую плоть.
Скорость, с которой это морское чудовище приближалась, была огромной – столкновения, не изменив курса, было не избежать. Наверное. Ни Бугор, ни Надин мореходами не были, чтобы в точности рассчитать шансы на подобный исход.
Рейво
Удары волн трясли корабль, сбивая с ног людей, отбрасывая их на палубу, оставляя синяки, занозы и ссадины, если не переломы или еще более серьезные внутренние травмы. Но Рейво нашел место, где его происходящее почти не касалось – кроме воды, каким-то образом умудрившейся просочиться и в его укрытие. Созерцание происходящего "со стороны" странным образом успокаивало. Какое-то время. А потом, внезапно, пришло осознание того, что он, Рейво, здесь умрет. Очередной удар волны сокрушит судно, перевернет и соленая морская вода начнет заполнять трюм. Быстро, так, что он не успеет отреагировать. Давление стихии сокрушит переборки, сожмет лестницу подобно ребенку, строящему домик из подручных деревяшек. И вместе с лестницей – инквизитора. Но доспехи, природная выносливость и, возможно, божественный дар, не позволят полуэльфу просто умереть. Он будет долго и мучительно задыхаться.
Рейво ощутил, как пространство вокруг него сжимается, давит, и очень-очень не хватает воздуха.
Гауль
Веревка скрылась в дожде, и за что-то зацепилась. Натянулась. Задергалась, будто пополз по ней кто-то. А потом то, что удерживало ее с противоположного конца, исчезло. Сквозь дождь, цепляясь каким-то багром за палубу и фальшборт, прополз Монтрей, кивнул понимающе, перекинул веревку через плечо, и продолжил путь, вскоре скрывшись на ведущей наверх бортовой надстройке.
Мгновения спустя инстинкты закричали "опасность", и от контура, рванувшегося к Мэтью сквозь стену воды, он отскочил, кубарем при этом свалившись вниз по лестнице. Показавшееся рубаке огромным четырехлапое существо, поблескивая в свете фонарей трюма влажной слипшейся шерстью, неторопливо последовало за ним. Остановилось на секунду. И, увидев желтоватые клыки в раззявленной пасти, Мэтью понял, что сейчас его будут убивать. И, скорее всего, потом есть.
Танкред
Вверх. Вниз. Вверх. Вниз. Вода хлюпает под ногами, и ее вроде бы не становится сильно больше, но и сильно меньше не становится. Все то же состояние неопределенности. Помпы работают, матрос напротив покрыт потом, наверняка – холодным. Глаза – безумные. Вверх. Вниз. Простая работа, с которой справится кто угодно. Самая нижняя палуба корабля – за деревом борта и шпаклевкой ввода, и, если пробоина появится здесь, то вода хлынет потоком. Чувствуется давление – наверху бы это поглощалось шумом, но здесь звуки бури отдалены, и гораздо тише, чем стук молотков. Матросы заделывают трещины, укрепляют шпангоуты, показавшие малейшую слабину. Здесь – бой за судьбу корабля, и не важно пока, что налегающего на рычаг помпы напротив матроса несколько часов назад паладин подозревал в заговоре. Все они в одной лодке – как в буквальном, так и в переносном смысле.
Предчувствие. Одно из тех, которым стоит доверять – за свою жизнь Танкред научился разбираться во внезапных намеках судьбы. Или, возможно, Саренраи. Но за ним не было ничего. Пустота. Как будто что-то оборвалось внутри. Руки сами опустились, и на место надежды на спасение пришло осознание того, что спасения не будет. Все попытки что-то сделать бесполезны, и стихия, возжелавшая человеческих жертвоприношений, их получит. Скоро.