Мэтью Гауль
Мэтью снимал двери с петель, и дело спорилось. Один за другим болты, которыми петли были прикручены к стенкам покидали свои, насколько мог судить рубка, весьма обжитые места и падали в руку Мэтью – качка была не слишком сильной, но рисковать тем, что болт куда-то укатится все-таки не стоило. Первой покинула свое место дверь каюты Рейво и Танкреда, затем той, в которой обосновался сам Гауль, и, принявшись за обиталище Бугора и Надин, Мэтью услышал за спиной сперва шаги, а затем и голос. Сделать вид, что к снятым дверям отношения Гауль не имеет, возможным практически не представлялось – выкрученные болты, набор инструментов, а также поимка на месте преступления шансов не оставляли. Обернувшись, Мэтью увидел невысокого роста человека лет пятидесяти, в пятнистой кепке, с хитрым лицом типичного пройдохи, цвет и черты которого говорили о доброй доле тийанской крови. Да и акцент был типичным.
- Э… молодой человек, не дельная у вас затея, совсем не дельная. Зачем двели снимаете? Ладно, Монтлей и капитан недовольны будут, но ведь вам же хуже от этого. Были у нас одни пассажилы, то же самое затеяли. И как вы, искатели плиключений – за велсту видно. Лешили, видать, что безопасней так будет, но оказалось ведь наоболот.
Говоря, человек подошел поближе. Стало заметно, что походка и сутулость скрывает приличный животик. Пахло от него специями. Острыми.
- Ходили мы тогда к Импелии, Челиаксианской, лазумеется. Сейчас одна может, по-холошему, Импелией называться в Авистане. Но занесло нас штолмом чуть ли не к самой Лахадуму. Там есть пала остловов, на калте не найдешь даже, возле котолых подводные голода лыболюдей. Местные им желтвы плиносят, а те им золото подземное в обмен и лыбу подгоняют в сети. Сталые капитаны знают, как там лазменять можно товал дешевый на золото, вот только плоклятое оно…
Рассказчик вздохнул, посмотрел куда-то в потолок и продолжил:
- Но истолия не о том. Туда незваными плиходить нельзя, и без должных далов лыболюди колабли топят. Колабли. Людей всех сталаются живыми взять, чтобы потом кишки на алталях у лифов выпустить. Там еще литуал у них какой-то, с молской водой, чтобы живыми желтвы подольше делжались. И умные они, сталаются пока можно не шуметь, лазутчиков и убийц пелвыми пускают. Я уж не знаю, как они на палубу эту плоблались, может, челез люки для весел плосочились, но пассажилов наших тогда, двель на засов не заклывших, мы недосчитались. Лубаки они были славные, доспехи плосто зелкалами блестели, но, видать, их во сне застали, или власплох. Эх, жалкое было дело. Кабы не Монтлей, не лассказывал бы сейчас сталик Синж пло все это.
Он еще раз посмотрел на дверь, и покачав головой, закольцевал свою речь:
- Не дело вы затеяли, точно говолю вам. С двелью и засовом, оно понадежней будет.
Танкред, Рейво
Несмотря на то, что Монтрей в ходе экскурсии не распространялся о том, где находится каюта капитана, найти ее особых проблем не составило – первый же спрошенный матрос указал в сторону носовой надстройки. Внешняя дверь заперта не была, из внутренних лишь левая была чуть приоткрыта. Войдя, паладин и инквизитор увидели спину склонившегося над столом капитана. Комната была неплохо освещена двумя лампами, не слишком отличавшимися от тех, что имелись в пассажирских каютах. Кроме стола в каюте имелось три шкафа, один с книгами, другой с всевозможными бутылками и третий, совмещавший функции двух предыдущих, пара сундуков с врезанными замками и один стул, на котором капитан и сидел. Когда за спиной Стюарта раздались шаги, он еще до того, как повернуться, недовольным голосом произнес:
- Чего надо?! Я же сказал, не беспокоить!
И что-то подвинул на столе, после чего посмотрел все-таки на посетителей. Поняв, что это не члены команды, он добавил:
- А-а-а… это вы. Вопрос остается. Зачем пожаловали?