Выложив Рулле все как на духу, Тарья все же постояла поодаль, вполуха послушала, как Рулла выспрашивает Волка. Права она была, а Волк зря поклеп возвел на ведьм, не бессердечные они. Успокоившись насчет дальнейшей судьбы пленника, девушка поспешила домой - собираться в дорогу.
Отец сам подобрал ей стрелочки - такие ладные, одна к одной; заботливо уложил их в деревянный узорчатый колчан. Матушка, торопясь, кинулась тесто для караваев месить. Сестренка вилась рядом, выпрашивая тарьины ленты и вышитые платочки. Все Тарья раздала, сложила в дорожную суму свои иголки с нитками - для души, чистую одежду, мыло и гребень - чтоб не ходить распустёхой... да села на лавку и задумалась, глядя в спустившийся сумрак за окном. Она всегда боялась, что станет для родных отрезанным ломтем. Слишком долго жила в доме вещих сестер, реже, чем хотелось бы ей, бывала дома, думала, забыли, думала, будут глядеть на нее не как на дочку любимую, а как на ученицу хатран... Да нет, неправа она: она для всех по-прежнему родная. Что-то будет, когда она воротится назад, и воротится ли? А коли воротится - уж не той, что уходила, а другой. Не будет больше прежней Тарьи. Ходит Тарья по горнице; вот к столу подошла, к печке, к дверному косяку. Все ладонью трогает: с отчим домом прощается, словно девушка, что замуж в далекое село идет. Забудь, девушка, ты свое беззаботное детство и волю, хороводы на лесной поляне, смех и забавы.
...Пенье брось на край скамейки,
К окнам – радостные песни,
Шалость брось к печной скамейке,
Лень свою ты выкинь на пол!
Иль отдай подруге детства,
Брось в подол своей подружке,
Пусть несет ее в кустарник,
В рощу пусть ее забросит! (с)
Вот уж глубокая ночь на дворе, все недолгим сном забылись, а Тарья шасть во двор, и бегом - к озеру. Стояла, пока заря не занялась, а потом широко размахнулась и кинула в озеро маленькую янтарную рыбку, подарок своего друга. Ушла рыбка на дно, глубоко, туда, где на холодном дне непробудным сном спит Ялмар, несбывшаяся первая любовь... Там и останется он, рядом с ледяным драконом Тирулага; а Тарья уйдет насовсем к вещим сестрам, даст обеты и навсегда закроет лицо маской.
Так тому и быть.
Едва солнце взошло, Тарья стояла на месте сбора, нетерпеливо оглядываясь по сторонам. Идти так идти. Долгие проводы - лишние слезы.