Хельга слонялся по деревне, словно неприкаянный. Ну не понимал он, как можно славную, добрую Хеллиару славить танцами и состязаниями здесь, на берегу озера, да в кругу домов. Там, за границей деревни начинаются Её владения, Её храм... Разумом понимал юноша, что так заведено, а значит так правильно, но сердце не принимало, сердце звало туда, в изумрудолистый лес, где все просто и понятно, где свои законы, куда древнее и священнее человечьих.
Но, как бы там ни было, не прийти на праздник и не восславить прекрасную Хеллиару парень не мог. Не мог он, правда, восславить её ни пением, ни танцем, да и в традиционных состязаниях был не силен. О том, чтобы на руках с берсерками деревенскими бороться и речи быть не могло, но вот в соревнованиях по скорости парень поучаствовал. Не для победы, конечно, куда ему с берсерками, их, да и пришлыми, тягаться, но ежели богине угодно - то нужно поучавствовать. Быть может если бы были состязания в меткой стрельбе или в беге на большие дистанции, да по лесу Хельга и показал бы себя, а так - ни рыба, ни мясо - ни силен, ни умен, ни красив, да и на мужчину то похож слабо - вон, пух под носом только пробиваться начал.
Передохнув после бега, да подкрепившись угощениями, Хельга отправился к костру свою жертву богине поднести. Да и замер в пяти десятках шагов от костра, не решаясь ближе подойти - ведьмы пели и славили богиню, а он что? Ну что за подношение? Почему-то парень решил, что подносить Хеллиаре дары, из Её леса же унесенные не правильно, а что жертвовать, чтобы богиню порадовать парень не знал. Трижды, трижды за последний месяц Хельга подходил к дверям "Озерной Страны" намереваясь спросить у Руллы Белой, какой же дар лучше всего порадует Богиню, но так и не набрался смелости, так что сегодня он готовился пожертвовать бутылку заморского вина, торговец сказал что самое лучшее - пшеничное, и конечно придется богине по вкусу. И взял не дорого, Хельга только дюжину шкур, да еще две корзинки грибов и связку травок целебных за бутылку отдал. И вот сейчас стоял парень вдали от костра, да храбрости набирался. А ну как? Что люди подумают? Что скажут? А вдруг богине дар не по вкусу придется? Или того гляди, вино водой окажется - уж больно прозрачное, да костер затушит.
В общем, набравшись смелости, Хельга зажмурился, и как дикий боров попер в сторону костра, с заветной бутылочкой в руках. Какую-то из этран задел кажется, как-то извинялся невнятно, плеснул жидкость в огонь, да пламя как вспыхнет, юный охотник и до того взволнованный, и потом покрывшийся, и вовсе побелел, каплю пота куда-то пропали, сердце замерло... Как от костра убегал, Хельга и не помнил толком, надеялся только, что не на четвереньках, да тут его Рулла Белая и окликнула.
Как вкопанный парень остановился, шевельнуться боялся, о том что дышать нужно и то вспомнил не сразу после того как хатран договорила. Хотел сказать что-то, но кроме невразумительного мычания удалось лишь головой закивать, давая знак что понял всё. Вот как зверь загнаный себя чувствует. Некуда бежать, от гнева богини не уйдешь, наверняка наказать его захотят за жертву эту странную, да выходку глупую. Но лес кругом, все Хеллиара увидит, не даст уйти обидчику. С честью наказание принять нужно.
Вот с такими мыслями и слонялся Хельга, держась поодаль от гуляющих и празднующих рашеми, дожидаясь своего судного часа. Только когда время подошло, явился он к храму, да и тут удивлен оказался - еще шестеро молодых людей здесь. "Неужели их тоже наказать решили?" - Была первая мысль, но от нее Хельга быстро отмахнулся, узнав в двух девушках будущих ведьм - Тарью и Илву, нет, их наверняка позвали чтобы его порицанию предать. Вот же невезение то, такой праздник, и так закончился. Но он мужчина, ничего, что усы не растут, выстоит, любое наказание выдержит, вот только, как девушкам в глаза смотреть? Как рядом с ними стоять?
За этими мыслями Хельга и сам не заметил, как за кусты бузины зашел. Вроде и у храма ждет, и поодаль, и может не увидят его раньше времени.