— Ну что, — Илва обвела гостей куриной ножкой, прежде чем сделать следующий укус, — Выбрал себе милку по сердцу? Или будешь теперь о Баженке горевать? А то надеешься в походе девицу отхватить?
Она толкнула Руне в бок локтем, затем сделала круглые глаза:
— Да ты никак на Вету засматриваешься! Как пить дать, и к еде едва прикоснулся, да тебя же Уве вот-вот объест, сердце ты горемычное! Не-е-ет, братец, это ты высоко берёшь. Вон Рулла, думаешь, зачем нас собрать решила? Хочет объявить волю богов, мол, надлежит тебе, Руне Йонсену, нынче же затемно взять в жёны Станшу, вдову Домжарову. Она ведь девка молодая, поперёк твоих лет даже и не вдвое будет, а ежели кто эту каргу не утихомирит, через пяток лет отсюда и люди съедут, и звери разбегутся, и посевы из земли сами выкопаются. Домжар-то не дурак, видать, был, первым от неё улизнул, да так, что не достанешь.
Подначки были для них обычным делом, но сегодня Илва слегка нервничала, а потому ёрничала больше обычного. Да, она всегда говорила, что не про неё домашняя жизнь, и верила в это, но бывало — а сегодня так и особенно — спрашивала себя, правильный ли то был выбор? Вон как Беор на Бажену смотрит. Любить теперь небось будет, на руках носить — поначалу, конечно, пока поднять может, — да что уж тут говорить...
— А меня она тоже сосватать решила, — продолжала мысль девушка, — за Айвена, конечно же. А что? Сам видишь, не доверяет она гостям залётным, вот-вот самих их без соли съест. Как таким Баженку отдать, пропадёт же одна. А я бы за ней приглядела, в обиду бы не дала, скучать бы не позволила, а?