Махнув рукой на прощание, Томми пошел вдоль школы в сторону автомастерской, пытаясь вытряхнуть из головы упорно лезший в нее образ погибшего напарника, за которого нужно мстить.* В конце концов, если их сцапают, то скорее всего обоих, поэтому вопрос мести ляжет на плечи Кимберли.
Так и не определившись до конца со своей дилеммой, Томми сам не заметил, как прошло сорок минут пешей прогулки от школы до автомастерской. По счастью, погода сегодня радовала отсутствием стандартного редстоновского осеннего дождя "с утра и до воскресенья", и даже изредка радовала пробивающимся сквозь висящую в небе бесформенную серую муть солнцем.
Автомастерская встретила паренька стандартным грохотом инструментов, отрывистым шипением пневматических гайковертов и вездесущим визгом болгарки со снопом искр из-под диска — кто-то в дальнем углу что-то остервенело распиливал. Какофония звуков, ароматов технических жидкостей и терпким запахом горячего металла доносилась из распахнутых боксов, заглушая орущее возле каморки менеджера радио.
Потоптавшись немного на парковке перед автосервисом, Томми наконец заглянул внутрь, и поискал взглядом отца. Ноги Эндрю торчали из-под пикапа — собрата "Форда" Ронни, только в разы более ржавого, а из недр машины доносились негромкие позвякивания гаечных ключей и такие же негромкие нецензурные выражения. Около колеса пикапа стояла открытая банка с пивом. Постояв немного рядом с машиной, Томми с трудом поборол в себе неожиданный импульс привлечь внимание отца пинком по растоптанному ботинку. Чертов Голливуд с его киноштампами, и чертов Ронни, который о них напомнил.
— Привет, пап, — сказал он наконец, присев на корточки и дернув отца за штанину.
— О, привет, Том! — Эндрю выехал из-под грузовика на колесной платформе, сел, хлопнув сына по плечу, и тут же приложился к банке с пивом. Сделав несколько жадных глотков, он утер губы тыльной стороной ладони и полез в нагрудный карман за сигаретами.
— Слушай, тут завтра в школе начинаются курсы... — начал было Томми, но Эндрю остановил его жестом и, перекрикивая визги болгарки, сказал:
— Давай на улицу выйдем, я едва тебя слышу!
Пока отец курил на парковке, Томми изложил суть своего визита, параллельно гадая, сколько банок уже успел уложить Эндрю, и начал ли шлифовать их вискарем. От этого практически целиком зависело нынешнее настроение отца, а значит и шансы получить наличность.
Эндрю внимательно выслушал информацию о курсах выживания и мистере Хилле, который решил, что некоторым школьникам они просто необходимы, растоптал докуренную до фильтра сигарету об асфальт, и сказал:
— Черт, сынок, это звучит почти как бойскауты, только странно, что вас тащат туда вместо занятий, а не на каких-нибудь каникулах. Ну да ладно, старина Кросс наверняка знает, что делает, — речь Эндрю была чуть замедленной, но по устойчивому взгляду и незаплетающемуся языку можно было судить, что пока он не добрался до виски. — Насчет наличности... — Эндрю прервался, пошарил по карманам, выудил мятую пятидолларовую купюру и протянул ее Томми. — Держи. Возьмешь в магазине вкуснятины, и попросишь Марту сделать тебе сэндвичи. На первое время хватит, а дальше этот Хилл наверняка научит вас охотиться, ну или жрать жуков, я не знаю...
Эндрю утробно хохотнул своей шутке, Томми вяло улыбнулся в ответ.
— Спасибо, папа.
— Как-нибудь летом выберемся с тобой на природу, как раньше, — Эндрю посмотрел куда-то вдаль, пряча взгляд от сына.
— Конечно, пап. Как-нибудь, — Томми кивнул и махнув рукой на прощание, зашагал в сторону дома. "Как раньше" иногда всплывало в разговорах с отцом, и всегда отодвигалось на "как-нибудь", поэтому он не питал иллюзий на этот счет.
Уже дома, в разговоре с Мартой, Томми вдруг понял, что понятия не имеет, сколько эти курсы протянутся. Вроде кто-то из ребят говорил что-то про десять дней, но насколько это точно? Всецело поглощенный этим вопросом, он даже не заметил, что Марта, занятая глажкой пеленок Эшли, почему-то дважды переспросила имя Честера Хилла, а после этого уточнила телефон школы.
Время до вечера пролетело незаметно, пока Томми по всему дому собирал вещи, необходимые для похода. Свою предстоящую ночную вылазку он подумал было объяснить Марте тем, что ребята решили встретиться накануне курсов и утрясти мелочи, вроде кто что берет, но даже себе не смог объяснить, почему это нужно делать в час ночи. Поэтому оставалось лишь покорно дожидаться, пока дом погрузится в сон, а затем по-тихому выбираться через окно и вытаскивать велик через задний двор на соседнюю улочку, чтобы Боб не шумел.
План был всем хорош, и не учитывал лишь одно обстоятельство — Томми спал в комнате не один.
— Ты куда?
Шепот Тэдди прозвучал в практически гробовой тишине комнаты подобно щелчку взведенного пистолетного курка. Томми, как ему казалось, идеально тихо смог освободить подоконник от хлама и даже повернуть ручку окна, но тут ему в спину уткнулся совершенно резонный вопрос брата.
— Спи, Тэд. Мне... нужно. Я скоро вернусь.
— Я хочу с тобой!
Томми глянул на брата. Тот сидел в своей кровати, уже свесив босые ноги на пол и нашаривая тапочки. И если первый вопрос прозвучал несколько сонно, то во второй реплике от сна не осталось и следа — Тэдди почуял приключение.
— Тебе нельзя, Тэдди. Ложись спать, — в шепоте Томми скользнули строгие нотки.
— Ты сбегаешь из дома? Как тогда, когда мы прятались от папы?
— Нет, я скоро вернусь.
— А куда ты?
— По делам.
— Можно мне с тобой?
— Нет.
— Но я хочу!
За время диалога Томми успел открыть окно настежь. В конце концов, он не собирался тратить всю ночь на то, чтобы уговорить младшего брата лечь обратно спать. Но именно в этот момент проснулся Брэдли.
— Мама? — сонно пролепетал он, не утруждая себя шепотом, и сопровождая свой вопрос шумным зевком.
— Все хорошо, ложись спать! — одновременно шикнули на него Томми и Тэд.
— Писять, — буркнул Брэдли, ловко парируя все направленные на него наезды. Тэдди вздохнул и, подойдя к кровати младшего, вытащил из-под нее горшок.
— На, садись. Штаны снять не забудь... — сказал он уже в голос, помогая Брэдли выбраться из кровати.
Томми, обрадованный, что у Тэдди появилась новая забота, успел свесить за окно одну ногу, когда из туалета донесся шум смываемой воды, и через секунду, прошлепав босыми ногами по коридору, дверь в комнату открыла заспанная Мадж, явившись в ореоле света от коридорной лампочки. В левой руке она держала плюшевого зайца, а правой отчаянно терла глаза.
— Чего вы тут шумите? — хриплым со сна голосом поинтересовалась она. Увидев Томми, застывшего в окне, она добавила: — Ты сбегаешь из дома?
— Нет, проветриться открыл. Иди спать, — хмуро буркнул Томми, забираясь обратно в комнату и захлопывая окно. В ответ на резкий звук за стенкой тут же послышался тоненький писк Эшли и последовавшее за ним невнятное бормотание Эндрю. Томми закрыл лицо ладонью и пинком сбросил ботинки под кровать.
План провалился, и теперь, если Ронни попадется, у Томми появится отличный повод мстить за напарника вместо Кимберли. Все же, не девичье это дело.