¤ Услышав про число волков, ван Брундель немедленно ощерился в жестоком оскале. И это был отнюдь не радостный или кровожадный оскал. Всего лишь естественная реакция на опасность. Ему было страшно в очередной раз за этот день. По своей природе Хазис был хищником, охотником. Это было в нем сильней бывшей человеческой сущности, в отличие от Квентина, новенького вампира... как его там? Грегора кажется. И большинство других сородичей тоже жили скорей прошлым. Поэтому там где разум побуждал вампирских товарищей идти до конца, сам Хазис чувствовал лишь настойчивый ор инстинктов, которые говорили ему бежать подальше. Это не охота, это бег прямо в капканы и силки. Вампир невольно отступил назад, закутываясь в грязные лохмотья. Это его всегда успокаивало, но сейчас помогало плохо.
Если вчера они были загнаны в угол, и приходилось драться за свои жизни, то теперь они сами лезли на рожон. Вампиру претил такой подход, хоть он и понимал что выхода нет. Еще вчера он набрался бы достаточно храбрости чтобы опять завывая кинуться вперед, но смерть Андэра подкосила ван Брунделя. В учебном лагере человек был лучше их по всем нормативам, и в бою был лучше всех снаряжен. Хазис откровенно симпатизировал ему, подумывая даже позже сделаться кровником ему. Если бы он за кем и пошел, так это за ним. Однако лучший из них погиб, несмотря на то что дрались они изо всех сил. Раньше вампир надеялся что долгие тренировки помогут им всем выжить, теперь же чувствовал себя слишком уязвимым. После смерти товарища он все сутки проходил в подавленном состоянии, не присоединившись даже к допросу шамана. Могильный сон немного успокоил его и освежил, но при одной лишь мысли о драке руки у Хазиса дрожали до сих пор. Рефлексы из прошлой жизни тела.
Впрочем, боялся он не только за себя. Он все еще оставался вампиром. Он жил, он умер, он воскрес. И мог проделать такое еще раз. В то время как живые товарищи не смогли бы такое проделать, они умрут как и Андэр. Конечно же добрым невинным существом Хазиса было не назвать, но и гибели боевым товарищам он тоже не считал. Так что крепко сжав кулаки, вонзив нестриженные ногти в хладную плоть, ван Брундель все же нашел в себе силы шагнуть вперед, чтобы вклиниться в разговор остальных.
- Я могу их увести. Если ввяжемся в бой, поднимем шумиху, может набежать еще серых тварей, нас могут ослабить и мы потеряем время. Предлагаю тихо зарезать двух волков в мелкой зале, а потом я подниму шумиху и уведу по тоннелю из большой залы сколько смогу. Если повезет, они все побегут за мной. Если очень повезет, за мной могут побежать еще и те о ком мы не знаем. Потом вы задвинете плиту на место, и никто из них больше не вернется. Подраться мы всегда успеем, а так я смогу сразу вывести из дела хоть двоих-троих зверей, при везении много больше. А дальше вы и сами справитесь.
Хазис умело держал ровный голос, не выдавая своего внутреннего волнения. Он убеждал себя что действительно хочет помочь товарищам, и в его состоянии все равно не сможет принять участие в драке, но внутренний голос предательски говорил ему что он просто хочет убежать отсюда подальше, а самопожертвование лишь предлог.