- Ни-че-го. - Медленно и очень выразительно отчеканил Терек и бросил на Джерри такой взгляд, после которого забываешь всё, о чём хотел ещё спросить.
Терек не сразу сообразил, что подтянул альбом поближе к себе и бессознательно водит пальцем по фотографии Эовера. Казалось, задумался всего лишь на секунду. Джерри снова начала что-то говорить о Терек прислушался, в упор глядя на фотографию Таркина.
- Уилхафф Таркин. - Повторил Терек очень аккуратно отделяя от страницы альбома приклеенную фотографию с Иридонии. - Эту я возьму себе. Не возражаешь?
Вопрос был риторический, потому как к этому моменту половина фотографии уже была в руках мужчины.
- Уилхофф, сука, Таркин. - Ненависть. Чистая, неприкрытая, жгучая ненависть всего в трёх словах. Глаза мужчины потемнели. Он отодвинул альбом и положил фотографию с пленёнными забраками перед собой.
Глядя на Джерри в упор, но не замечая его, Терек Сатт внезапно омертвевшим голосом произнёс в пустоту:
- Мы хотели свободы. Хотели покорять космос. Мы, забраки, по праву гордились своей силой. Кто самые лучшие воины во всей вселенной? Забраки. Если тебе нужен телохранитель или даже наёмный убийца - ты обратишься к забраку. Почему? Потому, что у нас есть свой кодекс чести. непонятный для вас, но мы следуем ему неукоснительно. Забрак не предаст и забрак не отступит.
Терек Сатт замолчал. На его лице заиграли желваки а руки сжались в кулаки. Он медленно перевёл взгляд на Джерри. Зрачки утонули в омуте его глаз.
- У нас была сила. У нас была армия. У нас были амбиции. Молодая и глупая кровь бурлила в жилах. Требовала действия. Консерватизм старейшин казался пережитком прошлого. Мы больше не просили, мы требовали. Мы не спрашивали, мы выдвигали ультиматум. Мы покорили несколько близлежащих миров. И тут появились они. Имперцы... Сотни и тысячи забраков примерили форму штурмовиков, купившись на щедрые посулы. А когда имперцы обескровили нашу планету и лишили её цветущей силы, история повторилась... только теперь они уже не спрашивали и не просили.
- Когда я был... когда меня... меня... изгоняли... они... один из старейшин... они сказали нам... мне... и ему... Посмотрите... посмотрите на дело своих рук... развалины всё ещё полыхали огнём...
- Уилхофф Таркин. - Кулаки забрака с шумом опустились на стол по обе стороны от фотографии. Терек пошатнулся от резко пронзившей тело боли. Он всё ещё был ранен. Или, вернее, не долечился. Однако забрак даже не вздрогнул. Только замер на месте, переживая накатившую волну дурноты.
Терек запихнул фотографию в карман и вышел на улицу, потирая правую руку в которую, казалось, впилось несколько тысяч разъярённых ос.