- Тэл, ты... Ты точно знаешь, как свести парня с ума! - восхищённо проговорил Туркас. И, схватив девушку за плечи, повалил её наземь...
...Долина Снов, окутанная серебристо-жёлтым сумраком, стала ещё более таинственной. В её тишине начали раздаваться звуки, которых здесь, в пустыне, не бывало никогда - женские вздохи и стоны. Луна с любопытством заглядывала через горы, силясь рассмотреть, что происходит. Звёзды сияли ярче прежнего, пронизывая взглядами пространство. А тёмные кусты, шевелясь от ночного ветерка, тихонько перешёптывались друг с другом. Им тоже было интересно!
...Лин плохо помнила, что с ней было и сколько это длилось. Какая-то сплошная вакханалия счастья, наслаждения и даже немножко боли! Юный торгутянин бушевал, как разбуженный вулкан. Он обрушил на свою возлюбленную настоящую бурю страсти, нежности и разгульной, неудержимой, совершенно дикарской фантазии. В памяти Лин остались неясные обрывки: вот они вместе на земле... вот она стоит перед ним на коленях, у неё связаны руки её же комбинезоном, и они оба смеются... вот они обнимаются, лёжа на крыле аэроплана... они шутливо борются, разгорячённые... она лежит на земле ничком, а Туркас, сидя на ней верхом, тянет её за лекку, отгибая назад голову, и она стонет от этой сладостной пытки... она снова на коленях, Туркас обнимает её сзади, ласково мнёт и стискивает ей грудь, а она, заведя назад руки, гладит его по бокам... она стоит у самолёта, раскинув руки, её запястья привязаны к лопастям пропеллера, а Туркас, улыбаясь, проводит ей пальцами по скулам, целует и осторожно берётся за её бёдра...
Наконец всё кончилось.
Когда Линдли пришла в себя, она ощутила тепло и увидела весело потрескивавший костерок. Туркас сидел рядом на камне, полуголый, босиком, в одних холщовых штанах. В руке у него была стеклянная бутылка. Неторопливо прихлёбывая, он улыбался и смотрел то на звёзды и расстилавшуюся под обрывом ночную пустыню, то на Лин. Сама тви'лека лежала у костра на расстеленном спальнике. Совершенно нагая, освещаемая трепещущим пламенем. Её тело ещё ныло от сладостного напряжения. Немного болели коленки, наверное, от стояния на камешках. Туркас, заметив, что Лин очнулась, улыбнулся ещё шире. Во взгляде его были нежность и спокойное счастье.
- Как ты, Тэл? - спросил он. - Выпить не хочешь?